“Солдат ЦАХАЛа использует свою силу или оружие только для того, чтобы выполнить свою миссию, и только в случае необходимости. Во время боевых действий и в обычное время он сохраняет человечность. Солдат не будет использовать свое оружие или силу для причинения вреда непричастным гражданским лицам и заключенным и сделает все возможное, чтобы предотвратить причинение вреда их жизни, телу, достоинству и имуществу.”

Одним из ярких примеров морального духа солдат последнего года стал кризис летчиков-резервистов, которые объявили, что прекратят участвовать в резервистских сборах, если будет проведена судебная реформа. Объясняя свой протест, они говорили о том, что реформа способна ослабить систему правосудия и наделить политиков властью над судебной системой, а значит сделать их решения менее подотчетными. Работа же летчиков, поражающих цели, о которых они иногда ничего не знают, содержит в себе большие моральные дилеммы, что требует высочайшего доверия решениям военно-политического руководства страны.

Еще одним ярким примером являются периодические отказы от проведения операций именно из соображения непропорциональности ущерба мирному населению. В 2002 году израильское руководство приняло решение ликвидировать ударом с воздуха одного из лидеров ХАМАС Салаха Шхадэ, дождавшись пока дома не будет его дочери. Из-за неверных разведданных, ликвидация повлекла за собой большое количество пострадавших мирного населения. В 2003 году Израилю представилась возможность ликвидировать абсолютно всю верхушку ХАМАС, получив данные о месте и времени их встречи. Однако, после оценки ситуации, стало ясно, что ликвидация повлечет за собой большие разрушения и жертвы. Операцию сначала отменили, а затем все же решили атаковать место сбора снарядом меньшего масштаба, что нанесло небольшой ущерб зданию, но даже не ранило ни одного из лидеров ХАМАС.

К слову, сама легальность практики точечных ликвидаций террористов обсуждалась на уровне Верховного суда Израиля, став последним вердиктом в карьере Аарона Барака. И это подводит нас к важному аспекту: Израиль – это развитая демократия с сильными и независимыми институтами правосудия. А значит израильская армия, как и любое должностное лицо – от рядовых до генералов и глав правительства – подотчетны в своих действиях и могут быть преданы суду.

После Первой ливанской войны комиссия Кагана (по имени председателя) расследовала резню ливанских фалангистов при попустительстве Израиля в палестинских лагерях беженцев Сабра и Шатила, и возложила косвенную ответственность также и на министра обороны Ариэля Шарона, главу генштаба Рафаэля Эйтана и других должностных лиц, что заставило их уйти в отставку.

Комиссия Аграната и Винограда, пусть скорее во внутреннем ракурсе, но также расследовала действия и решения правительства после Войны Судного дня и Второй ливанской войны. Нет сомнений, что специальная комиссия будет создана и после нынешней войны.

Кроме того, петиции против действий армии поступают в Верховный суд и сейчас, во время боевых действий. И хоть для Верховного суда всегда был очень важен принцип общественной безопасности, и на его основании многие петиции против армии и других служб безопасности отклонялись, тем не менее, на протяжении истории суд следил за соблюдением прав человека и за тем, чтобы в случае неизбежного нарушения прав, это происходило только по крайне веской причине и в минимально необходимом для этого объеме. Лево-радикальные израильские силы скажут, что суд это делает недостаточно, право-радикальные – что чрезмерно, но правда, видимо, как всегда где-то посередине.

Независимость и большой авторитет израильской судебной системы в мире являются одной из причин отказа сотрудничать в расследованиях действий армии с Международным уголовным судом, ведь, по мнению Израиля, любой, включая палестинцев-не граждан Израиля, может обратиться в Верховный суд и рассчитывать на справедливое рассмотрение своего дела.

Однако еще до вмешательства судебной системы, израильская армия, как и другие государственные структуры умеют расследовать свои действия, признавать ошибки и нести ответственность. Например, в военном инциденте 2022 года, когда в результате перестрелки погибла журналистка Al Jazeera Ширин Абу Акле.

«We are very sorry of the death of Shireen Abu Akleh.»

IDF chief spokesman Rear Adm. Daniel Hagari to CNN’s @EleniGiokos a year to the day after the well-known Al Jazeera correspondent was killed while covering an Israeli military operation in Jenin in the occupied West Bank. pic.twitter.com/JJanmI8zjN

— CNN International PR (@cnnipr) May 11, 2023

И почти в каждом подобном спорном случае проводится множество внутренних и внешних расследований, как например, в случае со смертью Мухаммада Аль-Дурры в 2000 году, что еще раз подчеркивает открытость, прозрачность и демократичность Израиля, а также приверженность принципам правдивой, проверенной информации, в отличие от израильских военных оппонентов, пропагандистские методы которых не раз были пойманы на лжи и фейках.

Исходя из представленных фактов и анализа, на вопрос, совершает ли Израиль военные преступления, можно с большой долей уверенности ответить, что намеренно – уж точно нет. И даже для подозрения в военном преступлении, каждый отдельный инцидент требует тщательного экспертного юридического анализа с военной и гуманитарной точки зрения, не говоря уж о заключении. Но и в этом случае, как мы видим, могут быть разные интерпретации закона и множество нюансов.

Эксперты полагают, что асимметричные войны, в которых более слабая в военном смысле сторона часто прибегает к запрещенным тактикам ведения боевых действий, например, укрывание среди гражданского населения, могут заставлять и другую сторону, связанную выполнением норм МГП, пересматривать свои оценки и мириться с бо́льшим количеством жертв среди мирного населения в достижении военных целей.

В этой связи, необходимо помнить, что израильская армия ведет войну не против другого государства со своими вооруженными силами, а против жестокой террористической организации со смертоносной идеологией, не чурающейся никаких методов и уж точно не связанных никакими нормами международного гуманитарного права. И в этой асимметричной войне Израилю приходится сталкиваться с абсолютно асимметричным количеством критики и обвинений в свой адрес, большинство из которых, откровенно говоря, не подкреплены ничем, кроме эмоций, личных ощущений и громких лозунгов.