В центре скандала вокруг офиса премьер-министра Биньямина Нетаньягу лежат несколько расследований. Главными подозреваемыми на данный момент являются один из пресс-секретарей Эли Фельдштейн и глава администрации Цахи Браверман. Разбираем ниже все, что известно на данный момент по этим делам.
Дело об изменении протоколов
Что и кто стоит за делом?
При офисе премьер-министра действует военный секретарь – офицер высокого ранга в армии, отвечающий за все официальные контакты и координацию действий между администрацией премьер-министра и службами безопасности. Сейчас эту должность занимает Роман Гофман. Предыдущий секретарь – генерал-майор Ави Гиль незадолго до того, как покинул должность в мае этого года, обратился с просьбой к генеральному прокурору Гали Баарав-Мияре расследовать необычный инцидент.
По его мнению, стенограммы и время его телефонных разговоров с премьер-министром ранним утром 7 октября 2023 года были изменены. После первичной проверки, в июне этого года генеральный прокурор поручила полиции провести расследование.
Согласно подозрению, глава администрации премьер-министра Цахи Браверман в феврале этого года обратился к служащим секретариата с требованием внести изменения в засекреченные стенограммы.
Также существует подозрение, что Браверман использовал в качестве шантажа служащего видео-запись с камер наблюдения, якобы выставлявшую того в нелучшем свете.
Другие случаи незаконной работы с протоколами
Кроме этого, год назад газета Haaretz уже сообщала, что некто в офисе премьер-министра запросил у секретаря кабмина также засекреченные материалы по итогам заседаний военно-политического кабинета как нынешнего правительства, так и предыдущих.
Тот же Цахи Браверман попросил стенографистов в канцелярии премьер-министра предоставить полные протоколы заседаний. Некоторые из запрошенных материалов были переданы в офис Нетаньягу, однако юридический советник канцелярии премьер-министра Шломит Барнеа-Фараго приостановила передачу протоколов, так как это нарушало правительственные нормы, гласящие, что министры могут ознакомиться с документами лишь в офисе секретаря, но не имеют права их копировать и распространять.
В июле также появилась информация, что с первых дней войны премьер-министр по непонятным причинам потребовал отключить автоматическую запись заседаний военного кабинета в офисе генштаба, хотя это также противоречило принятым нормам.
Отметим, что неоднократные незаконные попытки исказить протоколы на фоне категорического отказа от учреждения государственной комиссии расследования событий до и после 7 октября, выглядят, как минимум, подозрительно.
На данный момент Браверман проходит единственным подозреваемым по делу. Его дело расследует полиция.
Дело об изъятии секретных документов
Что и кто стоит за делом?
Основанием для второго дела стало незаконное изъятие и передача сверхсекретных документов разведки в офис премьер-министра через пресс-секретаря по работе с военными обозревателями Эли Фельдштейна. Кроме него, подозреваемыми по делу также проходят несколько служащих разведки армии, передавших документы. Так как в деле были подозрения о нанесении ущерба безопасности страны, его изначально расследовала служба общей безопасности (Шабак). Затем дело было передано в прокуратуру и полицию.
Фельдштейн получил документ от служащих архива секретных документов и показал его премьер-министру. Далее Фельдштейн передал документ журналисту 12 канала Равиву Голану, но публикацию заблокировала военная цензура. Поэтому документ был переработан для публикации немецкого издания Bild 6 сентября, которую следом процитировали израильские издания.
О каком документе речь?
Документ, приписываемый ХАМАС, описывал стратегию использования внутренних разногласий в Израиле на фоне кризиса с заложниками после атак 7 октября. Руководство ХАМАС якобы намеревалось манипулировать общественным мнением и усиливать давление на израильское правительство, создавая иллюзию готовности к сделке по обмену заложниками. Однако из текста следует, что ХАМАС якобы изначально не планировал исполнять какие-либо договоренности, а использовал переговоры как инструмент углубления раскола в израильском обществе.
Достоверно неизвестно, было ли содержание документа искажено перед публикацией.
Когда и зачем документ был обнародован?
Публикация вышла в первую неделю сентября. Именно в этот момент пика достигли протесты, требовавшие от правительства немедленные действия по достижению соглашения с ХАМАС, вслед за трагической смертью шестерых заложников. Тогда же премьер-министр провел пресс-конференцию о важности Филадельфийского коридора и в британской Jewish Chronicle вышла статья с фейковой информацией о том, что ХАМАС планирует вывезти заложников через египесткую границу. Саму публикацию Bild премьер-министр лично процитировал на заседании правительства.
Из данных дела и допросов, разрешенных к публикации судом в это воскресенье, следует, что целью “слива” в Bild была информационная кампания офиса премьер-министра, направленная на израильское общество, а именно на снижение давления в отношении переговоров с ХАМАС.
Что отличает этот случай?
Естественно, это далеко не первый раз, когда информация из секретных документов по разным причинам и исходя из разных интересов просачивается в СМИ, в том числе, в иностранную прессу. Данное дело отличает несколько важных нюансов.
Во-первых, документы были изъяты из системы и переданы человеку, который в принципе не прошел должные проверки безопасности, даже чтобы официально работать с премьер-министром над подробными вопросами.
Во-вторых, документ сознательно был обнародован без всяких предварительных обсуждений на высшем уровне системы безопасности, вне ведома руководства спецслужб, с риском скомпрометировать работу разведки и даже раскрыть информаторов.
Даже если премьер-министр лично полагал, что до общества должно дойти содержание того или иного секретного документа, для этого есть более подходящие и упорядоченные инструменты, чем слив в иностранную прессу без всякого ведома спецслужб.
В-третьих, по всей видимости, кража и слив документа были сделаны крайне неаккуратно, ведь в результате расследования за довольно короткий срок удалось выйти на конкретных подозреваемых, что получается сделать не всегда.
И наконец, публикация ставила своей целью манипуляцию общественным мнением по крайне чувствительному вопросу.
Что говорят подозреваемые и что происходит сейчас?
Линия защиты пытается оправдать столь грубое нарушение норм в обращении с секретными разведданными тем, что подозреваемые якобы действовали из лучших побуждений и считали, что документ должен дойти до ведома премьер-министра.
Однако, одно дело – сообщить о существовании документа премьер-министру (что также было бы грубым нарушением закона, учитывая незаконное изъятие документа), другое дело – опубликовать секретные документы в СМИ.
Фельдштейну предъявлены серьезные обвинения в разглашении секретной информации с намерением нанести ущерб государственной безопасности — преступление, связанное со шпионажем и предусматривающее максимальное пожизненное заключение, — а также обвинения в хранении секретной информации и препятствии правосудию.
Один из задержанных резервистов обвиняется в разглашении секретной информации, краже, совершенной уполномоченным лицом, и препятствии правосудию. Некоторые части обвинительного заключения остаются под подпиской о неразглашении.
В деле есть еще много неизвестных и закрытых для общественности деталей, поэтому необходимо быть крайне острожными с массой всплывающих спекуляций и слухов, например касавшихся условий задержания.
После окончания расследования, суды двух инстанций решили, что обвиняемых можно отпустить под домашний арест. Однако прокуратура по особым причинам настаивала на продлении ареста и подала апелляцию в Верховный суд.
Судья Верховного суда Йосеф Эльрон, известный своими консервативными взглядами, собрал экстренное заседание в субботу вечером специально для того, чтобы выяснить не зря ли людей содержат в заключении и поначалу задавал представителям прокуратуры довольно строгие вопросы. Однако, в ходе закрытой части заседания Эльрон заслушал особые причины, исходя из которых, по словам прокуратуры, освобождение подозреваемых могли бы угрожать безопасности страны, и поддержал мнение прокуратуры по продлению ареста.
Причастны ли другие работники администрации и сам премьер-министр?
Наверняка мы пока что не знаем. Из открытых деталей дела известно, что Фельдштейн показывал изъятый секретный документ Нетаньягу и что тот якобы заинтересовался им. Однако давал ли распоряжение Нетяньягу о дальнейшем неправомерном использовании документа, и если давал – существуют ли конкретные доказательства – это большой вопрос. Пока что неизвестно, какую именно информацию предоставил на допросах Фельдштейн.
Так или иначе, изначальная реакция офиса премьер-министра была довольно подозрительной: там заявили, что Фельдштейн якобы не работал в администрации и не имеет к ней никакого отношения, хотя на многочисленных фотографиях, видео и исходя из других источников очевидно, что Фельдштейн вплотную работал с премьер-министром и сопровождал его даже в самых нетривиальных поездках.
Журналистам также было известно о месте работы Фельдштейна. Именно так журналист 11 канала Михаэль Шемеш и сообщил впервые о заключении пресс-секретаря, когда тот резко перестал выходить на связь.
Лишь через время премьер-министр сменил тон, вступился за своего бывшего работника и обвинил органы правопорядка в “политически мотивированном преследовании”.
На данный момент также известно, что, как минимум, еще двое советников Нетаньягу были замешаны в передаче информации немецкому изданию: Йонатах Урих и Срулик Эйнхорн.
Согласно материалам дела, после публикации в Bild Урих написал Фельдштейну, что “босс доволен”.
Как в этих делах, так и в деле о подлодках и пресловутом деле 4000, краеугольным камнем является вопрос доказуемости и степени участия премьер-министра.
Однако, вне зависимости от уголовных аспектов, очевидно одно: если премьер-министр не в курсе, что происходит у него буквально под носом, и в каких преступных схемах участвуют его ближайшие сотрудники, это никоим образом не лучше того, если он сам в этих схемах замешан.
Незнание – одно из любимых оправданий нынешнего премьер-министра, но крайне слабое оправдание для вечного избегания ответственности высшим должностным лицом страны.
спецматериалы