Специальный материал
Что происходит в израильских СМИи при чем тут дела Нетаньягу?
Специальный материал
За последние 30 лет израильский медиа-рынок изменился до неузнаваемости. Но именно за последние 10 лет на рынке произошли поистине тектонические сдвиги. Много изменений происходит прямо сейчас. Если не вникать в детали, то может показаться, что все это естественное развитие информационной сферы, универсальные, общемировые тренды и череда не связанных друг с другом событий.
Но стоит взяться за любое событие и потянуть лишь за одну из ниток и начинает распутываться целый клубок из политики, интересов, коррупции, самых громких судебных дел в стране и желания перекроить карту СМИ на свой лад.
Распутываем этот клубок ниток, а заодно разбираемся, как устроен израильский медиа-рынок, и при чем тут вообще дела Нетаньягу.
Нам предстоит небольшое путешествие во времени. Мы начнем со свежих событий, происходящих прямо сейчас, будем двигаться назад по временной шкале, а в конце снова вернемся в современность.
Примeчание Это длинный материал. Возможно, вы захотите сохранить его и прочитать по частям. Для удобства мы поделили материал на главы. Перейти к чтению по главам.
Пролог
6 августа 2024 года. Десять месяцев тяжелейшей войны в Израиле. Переговоры по возвращению 115 израильских заложников зашли в очередной тупик. Вся страна с опасением ожидает комбинированного удара от оси своих главных врагов, который может перерасти в масштабную региональную войну.
Парламент страны, вышедший две недели назад на трехмесячные каникулы, созывается в экстренном порядке на пленарное заседание для голосования.
Нет, это не экстренное голосование за некие дополнительные меры и приготовления в системе безопасности. Это не голосование за какие-либо экстренные пакеты помощи пострадавшим от последствий продолжительной войны. Даже не обсуждение бюджета или голосование за устранение бюрократических барьеров для тех, кто обращается к государству за помощью в столь тяжелый для граждан страны час.
Это закон о регуляционных послаблениях для нескольких телевизионных каналов. Один из этих каналов, ради которого весь закон и затевался, фактически безусловно поддерживает все, что делает нынешнее правительство и его глава, и незамедлительно атакует оппозицию в любом виде.
На этом можно было бы подытожить наш материал, ведь эта ситуация лучше всего иллюстрирует, насколько в Израиле 2024 года политики уже даже не стесняются своего прямого вмешательства в медиа-рынок на базе нескрываемого фаворитизма.
Но мы все же распутаем этот клубок и попробуем собрать этот средней сложности пазл, в попытке ответить на вопрос, как мы к этому пришли.
К регуляционным поблажкам для 14 канала мы вернемся чуть позже, а пока потянем за другую нитку и начнем с того, что происходит сегодня на одну кнопку телевизионного пульта раньше, а именно на 13 канале.
2024
Глава 1. "Феминизм - радикальный джихад". Что происходит с 13 каналом?
Месяц назад новостной отдел 13 канала созвал экстренную конференцию израильских журналистов, медиа-менеджеров и регуляторов. Представители разных каналов (Равив Друкер, Матан Ходоров, Амнон Амбрамович, Тали Морено, Голан Йухпаз) рисовали довольно тревожную картину: война на истощение независимой журналистики вновь перешла из спящей в активную фазу. Так ли все драматично? Об этом мы и будем говорить дальше.
Что же стало непосредственным поводом для этой (не)учебной тревоги? Несколько месяцев назад на должность директора новостной компании 13 канала была назначена Юлия Шамалов-Беркович, что вызвало острый протест практически всех журналистов и работников новостного отдела. Это произошло после того, как, в целом, за последние пять лет канал сменил уже нескольких директоров, уволил многих журналистов, половину коллектива переманили на другой канал, и о стабильности, очевидно, говорить не приходится.
О нечистоте мотивов руководства канала может свидетельствовать и недавнее решение: снять одну из рейтинговых прайм-тайм передач одного из самых звездных журналистов канала – Равива Друкера. Друкер известен своими скандальными расследованиями коррупционных дел на высшых уровнях власти: Бибитурс в 2011 году, дело о подлодках в 2016 году и совсем уже свежее дело о коррупции министра транспорта Мири Регев, вышедшее в апреле 2024 года.
Можно было бы подумать, какое нам дело до бизнес-решений коммерческого канала. Но не все так просто.
Во-первых, нам, да, должно быть дело до того, что происходит за кулисами основных источников информации в нашей стране, ведь кроме коммерции, СМИ выполняют также важнейшую общественную роль.
Во-вторых, сами журналисты канала видят это как попытку поэтапного заглушения независимого и критического голоса под прикрытием коммерческих интересов. Для начала – немного регуляции.
Немного регуляции
Израильский закон, понимая общественную важность новостных эфиров, требует от лицензированных каналов эфирного телевещания (не кабельного и спутникового) организационно разделять канал и его новостной отдел. То есть у новостного отдела должна быть отдельная организационная структура с как бы независимым от владельцев канала руководством. Так, например, по этой логике, владелец 13 канала, миллиардер Лен Блаватник или владелец 12 канала, миллиардер Давид Вертхайм не должны влиять на редакционную независимость новостных эфиров.
У новостных отделов есть свой совет директоров. Часть членов совета как бы в интересах общественности назначает комиссия регулирующего органа – Второго управления коммерческого телерадиовещания (дальше по тексту – Второго управления).
Почему второе управление? Потому что с самого начала было отдельное управление, регулирующее государственные, некоммерческие каналы (сегодня это каналы корпорации КАН (כאן): 11 канал и ряд радиостанций).
Отдельно от этих двух органов управления наземным телерадиовещанием через государственную инфраструктуру телевышек и радиоволн, доступных фактически бесплатно для всего населения, есть еще Совет кабельного и спутникового вещания, доступного для населения по подпискам у частных компаний (например, HOT или Yes).
Идеальная ли это система и гарантирует ли она адекватную регуляцию и отсутствие сторонних интересов? И нет, и да. Ниже постараемся разобрать, почему.
К назначению Шамалов-Беркович у журналистов канала есть немало очевидных претензий. Во-первых, отсутствие актуального журналистского опыта – не в счет опыт управления более 20 лет назад русскоязычными Вестями и 9 каналом. Во-вторых явная политическая аффилиация: кроме того, что Шамалов-Беркович была депутатом Кнессета, недавно Хаимом Левинсоном были опубликованы записи ее разговоров, где она довольно прямо заявляет о своих взглядах. Дополняет все серия довольно сомнительных сексистских высказываний, вроде того, что феминизм – это радикальный джихад.
Но более всего в отношении Шамалов-Беркович вызывают сомнения именно два эпизода, связанных с регуляцией. Все дело в том, что Шамалов-Беркович несколько лет сама была главой Второго управления и назначила нескольких человек в совет директоров новостного отдела 13 канала, которые теперь назначили своим директором ее. В своей петиции в Верховный суд журналисты утверждают, что это, как минимум, создает конфликт интересов. Кроме прочего, возмущает работников канала и тот факт, что, будучи регулятором, Шамалов-Беркович косвенно действовала против самого канала. Более того, с того времени также известно о ее сомнительных руководительских талантах и практиках в работе. И здесь нам необходимо вернуться на несколько лет назад.Примечание Во время написания материала стало известно, что борьба журналистов канала увенчалась промежуточным успехом, и назначение Шамалов-Беркович было отменено. Нового директора должны назначить в течение двух месяцев.
Но назад во времени мы возвращаемся не столько ради Шамалов-Беркович, сколько ради драматических событий и интриг, так или иначе связанных с ней.
2017-2019
Глава 2. Реорганизация 1-го , разделение 2-го, слияние 10-го и 13-го каналов
Именно в эти годы на рынке телевидения происходит сразу несколько ключевых событий, сформировавших его таким, каким мы его знаем сегодня.
Первый канал и государственный орган стоящий за ним проходит реформирование и реорганизацию и создается государственная Корпорация израильского телерадиовещания – КАН, центральным продуктом которого становится 11 канал. Из старой, дорогой и неэффективной структуры с крайне низким рейтингом канал постепенно стал таким, который мы знаем сегодня. Более профессиональный, современный, независимый от политиков, вкладывающий большие бюджеты в производство оригинального контента: документальных фильмов, сериалов и пр.
Второй канал – первый коммерческий канал в Израиле, возникший в 1993 году, превратился в фактически рейтингового монополиста на израильском телевидении. Законодатели потребовали от двух компаний (Кешет и Решет), составлявших основу единого канала, разделиться и сформировать два отдельных канала.
Так, в эфир в 2017 году вышел 12 канал (Кешет) и 13 канал (Решет). На переходный период компаниям разрешили иметь один новостной отдел на два канала. Таким образом, какое-то время вечерний эфир новостей на двух каналах был единым.
Тем не менее, новостной отдел бывшего 2-го канала должен был в итоге остаться в рамках 12-го канала, 13-му же каналу, которому разделение и так далось непросто, необходимо было создать свой новостной отдел, что было бы крайне непростым и дорогостоящим мероприятием, если бы нужно было это делать с нуля.
На тот момент, уже на протяжении 15 лет действовал еще один коммерческий канал – десятый. Это был второй по рейтингу, крайне острый, не стесняющийся строго критиковать власть, канал. Громкие расследования Друкера про дела Бибитурс и подлодки, крайне критическая серия репортажей про газовую отрасль Матана Ходорова, расследования Ави Амита и другие материалы выходили еще в рамках 10-го канала, но в финансовом плане дела у него явно не ладились. Канал имел большие долги и несколько раз стоял на пороге закрытия. Об этом мы еще поговорим подробнее в 6-й главе нашего материала.
Оптимальным решением для всех было слияние двух каналов – нового 13-го и старого 10-го, который мог бы сформировать для 13-го канала тот самый сильный новостной отдел с ведущими журналистами. За это слияние выступали практически все.
Против же была назначенная в 2017 году на должность главы Второго управления, уже знакомая нам Юлия Шамалов-Беркович.
Это важный эпизод, на котором стоит немного задержаться.
По словам очевидцев, в качестве регулятора она всячески затягивала слияние, объясняя это якобы заботой о конкуренции и разнообразии игроков на медиа-рынке. Но было очевидно, что два отдельных канала с большими финансовыми трудностями и на грани закрытия не смогут эффективно конкурировать с тем же гигантом в виде 12-го канала без объединения ресурсов.
Министр связи (2017-19) Аюб Кара (Ликуд) рассматривал возможные варианты помощи двум каналам, чтобы предотвратить их закрытие, но в итоге и он поддержал слияние. Шамалов-Беркович же так и осталась единственным человеком, проголосовавшим в итоге против.
В то же время, гендиректор министерства связи, получив от нескольких работников жалобы на абьюзивное поведение Шамалов-Беркович в роли главы управления, подал об этом официальный рапорт. На этом основании Аюб Кара решил не продлевать ее назначение.
В этот момент карьера Кары, имевшего немалые планы и амбиции, неожиданно пошла на спад, несмотря на то, что Кара был одним из самых преданных главе партии и премьер-министру членов Ликуда. Он сам в этом неоднократно признавался, заявляя, что для него есть лишь один премьер-министр, кому он чуть-ли не присягнул на верность. Он даже обращался к аналогии из красивой танахической истории для описания своего отношения к премьер-министру, говоря, что он как моавитянка Рут: самоотверженно следует за Биньямином Нетаньягу, куда бы тот не держал путь.
Но после 2019 года Кара был фактически выдворен из Ликуда. Летом 2019 года он, сохраняя на словах преданность, сокрушался и не понимал, как его могли так предать в своей же партии. А в сентябре того же года в СМИ появилась предположительная причина такого резкого поворота в отношениях.
Журналист Хаарец Гиди Вайц опубликовал запись телефонного разговора министра, где тот рассказывает кому-то о встрече с активистом Ликуда Авраамом Натаном. По словам Кары, тот угрожал ему от лица премьер-министра, что в случае увольнения Шамалов-Беркович, политическая карьера самого министра также подойдет к концу. Дав волю откровенности и эмоциям, Кара жаловался, что Ликуд превратился в мафию с грязными методами работы, о чем потом сожалел, объясняя, что был не в курсе записи разговора.
1. אברהם נתן מאיים לכאורה על איוב קרא כדי שיאריך כהונת יש״ב כיו״ר הרשות השניה
2. יש״ב ממנה את נתן לדירקטור בחדשות 13
3. נתן מוביל בדירקטוריון את מינויה של יש״ב למנכ״לית חדשות 13
איזה באסה שזה קרה בחברה שהיא בית עבורי כ-20 שנה pic.twitter.com/xXxaEQntX4— ברוך קרא (@baruchikra) June 19, 2024
Тогда же, в разных, менее личных беседах и интервью, Кара признавал, что на него оказывалось большое давление с момента вступления в должность министра связи, в том числе, и в самом вопросе слияния двух каналов.
Все замешанные стороны ожидаемо отрицали версию, высказанную в опубликованных материалах, что Нетаньягу вмешивался на таком уровне, обвинили Кару в мелкой мстительности, но не предложили иную причину, почему столь преданный депутат, проходивший ранее в списке Ликуда на 20-х местах, вдруг нашел себя на последующих выборах уже в пятом десятке.
В то же самое время, была опубликована запись еще одного разговора Аюба Кары, уже менее случайного, с участием самого премьер-министра.
Глава 3. “Аюб, ты свихнулся?” Рождение и перерождение 14(20) канала
Тогда же, в начале сентября 2019 года, Сэфи Овадия выпустил на 13 канале сюжет про Аюба Кару. Кроме прочего, в нем Кара признает, что “сверху” от него ожидали воспрепятствовать слиянию 10-го и 13-го каналов. Но всех в этом сюжете заинтересовали далеко не откровения самого Кары о работе в министерстве, а обнародованная серия записей, на которых премьер-министр буквально срывается на Кару, позволяет себе крайне повышенные тона и нескрываемые интересы.
Эта серия разговоров, состоявшихся в 2017 году, требует нашего детального разбора. Все начинается с задачи: спасти 20 канал (сегодня 14-й), затем предлагается средство: распустить работников или вовсе ликвидировать Совет спутникового и кабельного вещания (премьер-министр явно настаивает на втором варианте), затем обсуждение, как это сделать в рамках закона.
Это, пожалуй, главное в этом разговоре, и дальше мы разберем все детально. Перед тем, лишь остановимся на том, что из этих разговоров захватило все заголовки (сознаемся, что наш заголовок тоже): повторенный дважды гневный крик премьер-министра “Аюб, ты свихнулся?”. Это не столь значительная, но важная часть пазла.
Что же вызвало подобный гнев? Дело в том, что сроки принятия закона о спасении 20-го канала были сжатыми, а специалисты в министерстве юстиции, видимо, были против ускоренной процедуры принятия таких прецедентных законов.
Примечание Как мы видим, вопросы должной процедуры принятия законов все еще имели значение. До продвижения спринтерскими темпами судьбоносных для страны законов судебной реформы оставалось 7 лет.
Тем не менее, Аюбу Каре удалось договориться с министром юстиции Айелет Шакед из партии Байт ха-Йегуди об ускоренной процедуре принятия закона в рамках хок ха-эсдерим (серия быстрых реформ, принимаемых вместе с годовым бюджетом).
Об этом написали в газете The Marker под заголовком “Шакед и Кара договорились о быстром продвижении закона, спасающего 20-й канал”. И именно это вызвало страшный гнев премьер-министра: что спасение канала якобы будет записано под именем министра из конкурирующей партии. Не сам закон и его детали, а заголовок в газете. Почему это важно? Мы поймем чуть позже. А пока вернемся к сути разговора.
20-й канал был запущен в 2014 году как спутниковый. То есть, смотреть по телевизору его можно было только в спутниковых пакетах, и за соблюдением условий лицензии следил отдельный регулятор – Совет кабельного и спутникового вещания.
Канал был запущен в результате выигранного тендера (единственным претендентом – компанией миллионера Ицхака Мирилашвили) на создание канала, посвященного еврейскому наследию, культуре, истории и религии. Тендер был запущен Советом кабельного и спутникового вещания в рамках инициативы по расширению телевизионного разнообразия путем создания специализированных каналов.
Немного регуляции
Каналы создаются не только инициативами снизу, но и сверху, исходящими от государства и регуляторов. Так, для запуска первых коммерческих каналов (2-го в 1993 и 10-го в 2002) были также проведены тендеры. Например, упомянутые нами ранее компании Кешет и Решет регулярно побеждали в тендере на обеспечение работы 2-го канала, вещаемого через наземные государственные волны.
Так и в этом случае, регулятор – Совет кабельного и спутникового вещания – время от времени организовывал тендеры на запуск специализированных каналов.
Проблемы между каналом и регулятором возникли моментально. Канал должен был служить своей изначальной цели – быть каналом еврейской традиции, культуры и наследия. Лицензия требовала как минимум 75% тематического контента и прямым текстом запрещала трансляции новостных и политических материалов. Соблюдались ли эти пропорции и запрет? Как бы выразиться помягче. И слепой бы увидел, что канал даже не старался не выглядеть политическим и новостным.
Это был практически абсолютно тот же 14-й канал, который мы знаем сегодня, только с вкраплениями традиции и иудаизма, разумеется, исключительно ортодоксального. На 20 канале была, к примеру, была передача “Ежедневный Рамбам”, где разбирались разные заповеди. Сегодня фактически вся программа трансляций 14-го канала состоит лишь из политических ток-шоу и новостных эфиров, а по категории “Ежедневный Рамбам” открываются почему-то лишь последние новости.
Все, что нужно знать про то, каким был 20-й канал, и, в общем-то, каким он и остается до сегодняшнего дня, можно уместить в следующем отрывке из флагманской прайм-тайм передачи “Патриоты” в 2016 году, где ведущий Арель Сегаль в женском парике насмешливо изображает депутата Кнессета от оппозиции Став Шафир. Неуместная, сексуализированная шутка практически до слез смешит остальных ведущих и гостей студии.
Канал несколько раз штрафовали на несколько сотен тысяч шекелей за серийные нарушения, но это не играло большой роли, пока Совет кабельного и спутникового вещания не начал процедуру отзыва лицензии. Тогда-то на помощь каналу и приходят депутаты коалиции.
Как мы слышали из разговора Нетаньягу с Аюбом Карой, основной идей поначалу было вообще ликвидировать или нейтрализовать назойливого регулятора, докучающего своими проверками и условиями лицензии. Во время разговора Кара произносит мысль, которая в итоге ляжет в основу решения. Он как бы жалуется невзначай, что с Советом кабельного и спутникового вещания ему очень тяжело работается, но вот Второе управление телерадиовещания – там свои люди и все схвачено.
Так и было решено. Чтобы закон не выглядел совсем уж cшитым для одного канала, 20-й и еще несколько спутниковых каналов:
- определяют в категорию малых каналов, чей годовой доход не превышает 80 млн шекелей, и чьи рейтинги не превышают определенных показателей на протяжении трех последовательных лет;
- переводят в ведомство Второго управления;
- дают значительные поблажки в лицензии, в сравнении с другими коммерческими каналами.
Немного регуляции и цифр
В вопросе выдачи и продления лицензий для коммерческих каналов Второе управление предъявляет достаточно жесткие регуляционные требования, от которых “малые” каналы, среди них и 20-й (14-й с 2021), освобождаются.
Начнем с того, что сама лицензия стоит денег в виде нескольких процентов от рекламных доходов, что может достигать порядка нескольких миллионов шекелей в год. 12-й и 13-й канал платят порядка 4-5 миллионов. Малые каналы освобождены от этой платы.
Каналами не может полностью владеть кто-то один, максимальная доля контроля – 74%. В отношении малых каналов этого требования нет. Как мы уже говорили выше, каналы также обязаны организационно выделять новостной отдел для его независимости. В отношении малых каналов этого требования нет. То есть, теоретически, 100% владелец может свободно влиять на принятие решений в новостной работе канала.
Коммерческие каналы обязаны тратить значительный процент своих доходов на оригинальный контент местного производства: документальные и художественные фильмы, сериалы и пр. 12-й и 13-й канал обязаны инвестировать в год порядка 50-60 миллионов шекелей в подобное производство, государственный 11-й канал – порядка 90 миллионов. Малые каналы освобождены от этого требования.
Есть и другие регуляционные требования для обычных и освобождения для малых каналов, например нормы трансляции рекламы, количество арабо-язычного контента и пр.
Для видимости закон выделяет отдельную категорию каналов, в которую входит, например, русскоязычный 9-й канал, один музыкальный и один арабо-язычный канал. Закон якобы помогает маленьким каналам выживать и конкурировать. Но о мотивации закона не может быть никаких споров, мы все слышали своими ушами: цель всего этого законодательного процесса для галочки была единственная – 20-й канал. Для этого даже не нужно было записей кричащего премьер-министра, все все знали и в реальном времени – закон во всех неформальных источниках носил не иначе, как имя самого канала.
К тому же, быть может в 2017 году 20-й канал и правда можно было еще считать малым (в силу рейтингов) и записать его в одну категорию с и правда маленькими, нишевыми каналами, вроде 9-го, которые не могут, да и не собираются тягаться с мейнстримным израильским ТВ. Но 20-й канал изначально был политическим, с явно большими планами, и сегодня, когда передачи 14-го канала выходят порой на второе место в рейтингах, такие огромные поблажки от государства выглядят уже как не совсем честная конкуренция.
Быть может эти поблажки уже были отменены или хотя бы сокращены в отношении 14-го канала? Нет. Они были продлены и расширены. Прямо на прошлой неделе, пока мы дружно смотрели в небо в ожидании иранских ракет.
Перечисленные нами выше поблажки для “малых” каналов совсем недавно были продлены еще на полтора года, после истечения пятилетней лицензии.
А как расширены? Следите за руками. В 2017 году канал начинает вещание также через государственную приставку Идан+. За несколько лет канал не платит за эту услугу (12 и 13 каналы платят за это порядка 1,5 миллиона шекелей в год) и аккумулирует долг в размере 6,5 миллионов, за что его в какой-то момент выводят из списка вещания этой приставки. С началом войны, нынешний министр связи Шломо Каръи распоряжается вернуть канал туда. Через время выясняется, что он не имел никакого права отдавать такое распоряжение. И тогда готовится отдельный законопроект, который разрешает “малым” каналам не платить за вещание через Идан+ – эта услуга будет профинансирована из госбюджета. Ради принятия этого закона депутаты и собрались в экстренном порядке во время летних парламентских каникул.
Как правительство это вообще объясняет? В целом, объяснять уже не нужно. Такие законы стали абсолютной нормой, особенно в свете войны, никто на это не обращает достаточно продолжительное внимание, возмущение утихает примерно через день-два после появления новостного повода или переключается на что-то новое. Никакую ответственность нести не надо. А когда и если, к примеру, юрсоветница правительства или Верховный суд укажут на проблемы в подобном законодательном процессе, можно будет по обычаю спустить на них всех собак, в том числе на самом 14-м канале.
Но это сегодня, в Израиле 2024, с его нормами государственного управления. А как это объяснялось изначально, скажем, лет семь назад, когда, как мы уже говорили, все еще было визуально важно, как и какие законы принимаются в парламенте страны?
Важность разнообразия и представительства всех мнений на рынке СМИ, правый голос, конкуренция, свобода слова и журналистики, борьба с “монополиями идей”, свободный рынок и другие красивые, но пустые клише.
Почему пустые? Потому что за ними скрываются банальные политические интересы. Свободный рынок – это использование государственных инструментов для обеспечения равных возможностей для всех, а не продвижение политиками конкретных игроков рынка. Только представьте себе, если сегодня кто-то запустит “малый канал” крайне левых взглядов. Будет ли он пользоваться такой же защитой и продвижением? Или желание “сбалансировать” рынок будет означать, что этому условному новому каналу наоборот преградят путь и будут чинить препятствия? Получается, что это обратная от свободного рынка ситуация и политики решают за рынок и потребителей, какие идеи и в каком количестве стоит потреблять.
Да и речь, при всем желании, к сожалению, не идет о каких-то реальных стандартах журналистского качества и взвешенного представления правых взглядов. Речь идет о политическом инструменте, еще и склоняющемся в довольно радикальную сторону.
Заключается ли правый голос в нормализации разжигателей террора, распространении и раздутии фейков и теорий конспирации, например, про дипстейт в сговоре с ХАМАС или про финансирование ЦРУ анти-правительственных протестов. Заключается ли свобода слова и журналистики в риторике ненависти, в систематическом распространении искаженной, непроверенной, неподкрепленной фактами информации, или в безусловной поддержке любых действий правительства и демонизации любых политических оппонентов. Если это то самое разнообразие мнений и правый голос, то да, 14-й канал с таким “правым голосом” справляется на отлично.
Честно было бы дать 14-му каналу поконкурировать не в насиженном гнезде, а в настоящих рыночных условиях, и посмотреть сколько бы канал, транслируя такие крайние позиции, реально протянул со всеми или хотя бы частичными финансовыми обязательствами, которые есть у его конкурентов.
Оставим в стороне пока вопрос, насколько это вообще нормально, этично и легально, что депутаты и премьер-министр сломя голову несутся выдумывать отдельный закон для коммерческой компании, при явной политической пользе для самих же депутатов от этой компании.
Оставим в стороне вопрос, насколько это нормально, что министр прямым текстом говорит: с одним регуляторским органом есть “проблемы”, потому что они принимают решения, опираясь на юридического советника, а в другом он наслаждается “полным контролем”. Занимательно, что до публикации записей разговоров, в разных интервью Кара заявлял железно: Второе управление тотально независимо в своих решениях, ни он, ни премьер-министр не имеют никаких рычагов давления.
Оставим в стороне также вопрос, почему, когда коммерческая компания под государственной регуляцией грубо нарушает ту самую регуляцию, государство в лице правительства поощряет нарушение закона и грозится закрыть свой же регуляторский орган.
Оставим эти вопросы, потому что впереди нас ждут еще более удивительные “открытия”.
Но одно мы можем пока заключить точно. Премьер-министра Биньямина Нетаньягу очень и очень на личном уровне волнуют вопросы СМИ. И пока “Кара и Шакед спасают 20 канал”, самое время задаться, быть может, неочевидным на первый взгляд, но ключевым вопросом. Почему в 2017 году Кара вообще был вдруг назначен министром связи, прямо посреди каденции 34-го правительства, присягнувшего двумя годами ранее?
Дело в том, что в 2015 году Нетаньягу назначил министром связи… самого себя. Но в 2017 году суд запретил ему занимать эту должность. Почему? Разбираемся в следующих главах.
Заезженное клише про то, что если бы этого не произошло в реальной жизни, стоило бы это придумать для какого-то фильма, как нельзя лучше подходит ко всему, о чем мы будем говорить дальше.
Примечание В следующих главах мы будем говорить об уголовных делах, в которых главным обвиняемым проходит премьер-министр. Мы будем меньше касаться юридических аспектов, так как наша задача проследить, что происходило с общественной точки зрения, с акцентом на медиа-рынок. Рассказывая об этих делах мы будем преимущественно приводить события, или записанные, или подтвержденные сразу несколькими свидетелями.
2014-2017
Глава 4. “Фотографии внуков”. Дело 4000.
В конце декабря 2016 года советник и фактически личный пресс-секретарь семьи Нетаньягу Нир Хефец был на пределе нервов. Он назначил срочную встречу с Шаулем и Ирис Алович – владельцами контрольного пакета телекоммуникационного монополиста Безек и новостного портала Walla. Хефец сказал, что с телефонов необходимо все стереть, а сами телефоны уничтожить. Чуть позже телефон Хефеца якобы потеряется на какой-то вечеринке, а телефоны Аловичей якобы утонут в бассейне. Эта встреча и принятая на ней тройная резолюция станет поворотной в судьбе всех троих.
После встречи с Хефецом, в дом Аловичей также в срочном порядке был вызван гендиректор Walla Илан Йешуа. Просьба к нему была такой же – удалить все переписки и выйти из всех групповых чатов, а лучше и вовсе после этого “потерять” телефон.
Нир Хефецпресс-секретарь семьи Нетаньягу
Илан Йешуагендиректор новостного портала Walls
Шауль Аловичвладельцы Безек и Walla
Шломо Фильбергенеральный директор министерства связи
Ключевые фигуры в деле 4000
К чему такая секретность и срочность? Дело в том, что в тот день на втором канале и в газете Хаарец была обнародована информация: премьер-министра допросят по подозрению в связях с двумя бизнесменами: израильским и иностранным. Хефец и двое юристов Нетаньягу составили список кандидатов. Их главная ставка в отношении израильского бизнесмена была на Аловича. Но в этот раз ставка была неверна. Расследования велись по другим делам – тем, что вскоре станут делом 1000 и 2000. О них поговорим чуть позже.
Аловичи выдохнули с облегчением. Это были непростые, но в целом очень позитивные годы для них лично и для Безека, контроль в котором они приобрели в 2010 году за 6.5 миллиардов шекелей. Прошлые министры связи Моше Кахлон (Ликуд, 2009-2013) и Гилад Эрдан (Ликуд, 2013-2014) проводили против компании-монополиста на рынке связи довольно жесткую политику.
Немного регуляции
Дело в том, что при приватизации в начале нулевых Безеку в наследство досталась вся государственная инфраструктура связи. В сфере телефонии и интернета компания занимала 70% рынка, пользовалась уникальными преимуществами и могла устанавливать почти любые цены. Монополия на рынке телефонии приносила компании баснословные годовые доходы за счет потребителей размером в несколько миллиардов шекелей. А конгломерат из дочерних компаний в сфере интернета, спутникового телевидения и мобильной связи позволяли Безеку фактически отсеивать продажей пакетов и так не особо сильных конкурентов.
Кахлон и Эрдан, вместе с решительно настроенными профессионалами в министерстве связи и боролись со всем этим до 2015 года. Например, в 2012 году Безек был вынужден организационно разделить компании в разных сферах: Yes (спутниковое ТВ), Pelephone (мобильная связь), и Bezeq Beinleumi (интернет-провайдер). Другая реформа должна была позволить конкурирующим компаниям напрямую пользоваться кабельной инфраструктурой компании или хотя бы покупать это пользование у Безека как услугу по близким к себестоимости ценам, чтобы дать компаниям конкурировать и при этом снизить конечную цену для потребителя.
В 2013 году Безек созвал специальную комиссию, подготовившую необходимые документы для выкупа компанией всего пакета акций спутникового ТВ Yes. Из-за того, что Безек изо всех сил сопротивлялся действиям регулятора в попытке сбалансировать рынок, министерство связи и его гендиректор при министре Эрдане Ави Бергер отказывался одобрить сделку, о которой просил Безек.
Но череда надвигающихся политических событий знаменовала новую эпоху для Безека и Аловичей. После очередных выборов, должность министра связи в новом правительстве занимает не кто иной, как сам Биньямин Нетаньягу. Он увольняет Ави Бергера по телефону и назначает новым гендиректором министерства человека с нулевым опытом в сфере, главу своей предвыборной кампании – Шломо Фильбера.
За три недели до дедлайна по сделке министерство связи в срочном порядке оформляет все необходимые документы и Безек становится единоличным владельцем компании Yes. На счет предыдущего владельца акций поступила внушительная сумма – более полумиллиарда шекелей.
Этот предудыщий владелец, он же нынешний владелец самого Безека – это сам Шауль Алович, все еще расплачивавшийся с банком за приобретение компании в 2010.
Министерство связи под руководством Шломо Фильбера разворачивает политику своих предшественников на 180 градусов, снабжает Безек регуляционными поблажками, объясняя это тем, что подобный монополист на рынке – не есть что-то автоматически плохое и Безек якобы обязуется трансформировать свои большие доходы в инфраструктурные инвестиции, от которых выиграют все*.
* Например, Фильбер утверждает, что якобы заставил Безек протянуть оптоволоконные кабеля на 80% территории страны. По факту, Безек и так это сделал, но самая сложная и дорогостоящая часть – подключить дома – так и не была ими выполнена, что объясняет, почему оптоволоконный интернет появился у вас дома лишь пару лет назад, если и вовсе появился.
В 2017 году этот аттракцион невиданной щедрости заканчивается. Найдя несоответствие в финансовых отчетах Безека, управление ценных бумаг начинает расследование топ-менеджеров компании, которое вскрывает прямую линию регулярной коммуникации со Шломо Фильбером. Оказалось, что Фильбер, призванный контролировать работу Безека в качестве регулятора, пачками отправлял профессиональные документы министерства гендиректору компании, которая в свою очередь составляла для него юридические и профессиональные обоснования продвигаемой в пользу Безека политики. Фильбер был на связи и с самими Аловичами.
Также выяснилось, что та самая специальная комиссия по покупке Yes в 2013 году оказалась довольно липовой. Она сфабриковала необходимые для покупки документы по крайне завышенной оценке, озолотившей Шауля Аловича после продажи довольно убыточной компании.
В процессе расследования, на допрос был также приглашен гендиректор новостного портала Walla Илан Йешуа. Его свидетельства и улики открыли настоящий ящик пандоры в масштабах страны.
Помните, что Аловичи настоятельно требовали у Йешуа удалить все переписки и чаты? Йешуа не только не удалил, он сделал бекап, а главный групповой чат с участием Шауля и Ирис Алович переименовал в своем телефоне в “Фотографии внуков”.
Но переписки это еще не все. Много лет назад Илана Йешуа шантажировал некий адвокат из Тверии, якобы представлявший хакера, взломавшего Walla. Йешуа посоветовали купить телефон на Android с дублирующей сим-картой и записывать звонки. Шантаж оказался блефом, но телефон остался, и Йешуа в качестве перестраховки стал записывать многие свои звонки с семейством Алович.
Одновременно всплыло на поверхность все и даже больше того, что в 2015 году, в качестве журналистского расследования, опубликовал журналист Хаарец Гиди Вайц.
После приобретения Аловичем в 2012 году новостного портала Walla (на тот момент второго по посещаемости в стране после Ynet), Илан Йешуа на протяжении нескольких лет получал сотни запросов от Шауля, Ирис и их сына Ора Аловича, Нира Хефеца (пресс-секретаря Нетаньягу) и Зеэва Рубинштейна (большого друга семьи Нетаньягу).
О чем были эти запросы? Это было грубейшее вмешательство в редакционную работу на уровне заголовков, текстов, фотографий, целых новостей и их места на сайте, заказных статей про конкурентов и даже назначений конкретных редакторов и журналистов, и все это – в интересах семьи Нетаньягу.
Нужно сказать, что журналисты Walla боролись как могли с этим явлением и не всегда просьбы исполнялись, что вызывало явное недовольство владельцев как самими журналистами, так и недостаточным давлением Йешуа. Довольно ясно просматривается в переписках Аловичей с Йешуа и зависимость между регуляцией для Безека и работой новостного сайта.
«Что меня расстраивает, так это то, что Гадоль [кодовое имя Нетаньягу в переписке] лезет из кожи вон, чтобы мне помочь, а мы не можем отплатить ему из-за этой шайки абсолютных нулей [журналистов Walla]»
«Гадоль [кодовое имя Нетаньягу в переписке] каждый день приятно удивляет меня в самых важных вещах, мы должны найти способ положить этому конец [отрицательным статьям про семью Нетаньягу]. Он заслуживает гораздо большего. Я не люблю оставаться в долгу, он и правда делает много и меняет всю старую политику»
«То что он делает [Нетаньягу]… Я в жизни бы не подумал, что он на такое способен, он идет против всех [в политике министерства]. Я все время чувствую, что должен ему»
«Фильбер [гендиректор министерства связи] делает все возможное. Он выстраивает всех и ликвидирует кого надо. Он как бульдозер заходит и все переворачивает [в министерстве]»
«Говорю тебе, этот человек [Нетаньягу] останется здесь надолго [будет премьер-министром]. Поэтому я сказала Шаулю: ради Безека я готова продать душу дьяволу»
«Он [Яир Нетаньягу] вечно ищет поводы для жалоб. Но важно, чтобы Нир [Хефец] и Ран [Барац] доносили до своего начальника [Нетаньягу], что наше взаимодействие работает и что мы делаем все возможное ради отца [Биньямина Нетаньягу], матери [Сары Нетаньягу] и сына [Яира Нетаньягу]»
В этих километровых переписках есть много порой крайне абсурдных историй и требований, но два, пожалуй, центральных эпизода в свидетельствах произошли в 2015 году вокруг выборов и “нового курса” после них.
Первый, как мы уже упоминали, был связан с одобрением сделки Безек-Yes. Шауль Алович был вполне конкретен в своих сообщениях Илану Йешуа во временном отрезке подписания сделки.
«Я убью тебя, немедленно убери это [новостная заметка про Сару Нетаньягу]. Это погубит сделку Yes»
«На этой неделе он должен мне подписать [одобрение сделки]»
«Тебе не кажется, что мы с Ципи переборщили [публикация цитаты Ципи Ливни – главного оппонента Нетаньягу на выборах 2015 года]? Мне не нужна подпись Ципи на этой неделе»
Второй эпизод связан непосредственно с выборами. Как позже признается сам Хефец, офис Нетаньягу считал Wallа не таким уж значительным сайтом в обычное время. Но в день выборов сайт с миллионами посещений мог быть настоящим оружием.
В день выборов, 17 марта 2015 года, на протяжении нескольких часов главной новостью на сайте Walla было записанное Нетаньягу агитационное видео “Власть правых под угрозой. Арабы стекаются на избирательные участки в огромных количествах” – трюк, который не раз будет повторен Нетаньягу в последующие годы .
Согласно перепискам наших героев в тот день и впоследствии – все они были достаточно уверены, что именно это провокационное видео на сайте Walla сыграло не малую роль в окончательных результатах.
«Показал Биби главную страницу – доволен»
«Поздравляю, вы обеспечили ему эти выборы. Теперь Биби должен сделать то, что от него ожидает Безек»
«Мы принесли ему выборы. Это не шутка [в ответ на жалобы Аловича, что сайт Walla делает не достаточно для Нетаньягу]»
Резюмируем. Крупнейшая компания-монополист на рынке телекоммуникаций вынуждена иметь дело с довольно воинственной политикой двух министров связи в 2010-2014 годах и принадлежит (как выяснится позднее) друзьям Нетаньягу, с которыми в обозначенный период он лично встречается десятки раз.
После выборов в 2015 году, Нетаньягу назначает министром себя, увольняет предыдущего гендиректора и назначает на пост главу своего предвыборного штаба. За три недели готовятся документы, гарантирующие друзьям Нетаньягу нужную им сделку, и вообще вся политика министерства по отношению к крупному монополисту на рынке меняется кардинально, что приносит компании миллиардные доходы.
В то же самое время, один из самых посещаемых в стране новостных порталов, принадлежащий тем же друзьям Нетаньягу, засыпается со всех сторон редакционными требованиями в пользу семьи Нетаньягу.
Основная защитная линия Нетаньягу в суде заключается не в отрицании всех этих событий – все признают, что все это имело место быть – а в их интерпретации таким образом, чтобы чисто юридически было тяжело доказать взяточничество. Так, Фильбер, как гендиректор министерства, якобы действовал автономно, без отмашки и политического направления от своего министра. А Нетаньягу якобы не связывал политику министерства с просьбами по поводу сайта, хотя все вокруг без исключения эту связь видели и неоднократно подчеркивали.
Но мы здесь не для того, чтобы проводить суд. А для того, чтобы очертить еще одну важную главу в этой саге о грубом и беспринципном вмешательстве в рынок СМИ – в то, как политическая реальность доносится и транслируется для конечных потребителей, и кто волен это решать.
Еще один тезис защиты Нетаньягу состоит в том, что подобные отношения торга и взаимных подачек между политиками и СМИ в Израиле существовали всегда, и что Нетаньягу в этом не уникален и ничего не изобрел. Допустим эту манипуляцию и оставим в стороне, что в случае Нетаньягу тот самый торг и взаимные подачки включал не просто торг информацией, а регуляцию стоимостью в несколько миллиардов за счет простых граждан. Но это и правда уникальное и историческое дело, ведь благодаря тоннам подобных свидетельств израильтяне смогли наконец заглянуть за кулисы довольно дешевых и продажных игр между властью и СМИ.
Так, никому не известный адвокат-шантажист из Тверии и чат с “фотографиями внуков” повлекли за собой самое громкое уголовное дело против обвиняемого №1 – премьер-министра страны.
Но тонны свидетельств, сообщений и записей обеспечил не только Илан Йешуа, а и один из самых близких к семье Нетаньягу людей – Нир Хефец. И более того, в это трудно поверить, но одну из самых весомых улик против себя обеспечил сам Нетаньягу.
Возможно, ничего бы из этого не было, если бы в 2014 году не произошел ряд ключевых событий: если бы Хефец не вернулся к Нетаньягу на работу, если бы Нетаньягу не встретился с президентом Мадагаскара, и если бы Нетаньягу не развалил коалицию и не распустил парламент.
2009-2014
Глава 5. “У нас уже получилось неплохо в 2009”. Дело 2000.
В 2014 году в синагоге к Ари Харо обратился с просьбой некий израильский бизнесмен с международными связями. Через время, летом 2014 года, премьер-министр Нетаньягу встретился с президентом Мадагаскара. Казалось бы, что здесь необычного, и как все это относится к еще одному уголовному делу премьер-министра?
Дело в том, что встреча была организована лоббистской компанией 3H, которая до 2014 года принадлежала тому самому Ари Харо. В синагоге бизнесмен сказал Харо, что пригласил президента Мадагаскара приехать в Израиль, и попросил организовать встречу с премьер-министром. Харо на тот момент был главой штаба премьер-министра и, дабы избежать конфликта интересов, был вынужден продать свою долю в лоббистской компании, которая в итоге и организовала встречу за 124 тысячи шекелей.
Проблема заключалась лишь в том, что Харо на самом деле не продал долю в компании и косвенно продолжал ею руководить, за что и был арестован. История на этом бы и закончилась, если бы у Харо не было на телефоне крайне интересных записей, которые были сделаны по указанию самого Нетаньягу.
Но вернемся сначала к вопросу, почему развалилось правительство в 2014 году? Большинство новостных сообщений того времени приводят финальной трещиной правительства закон о “национальном характере”. Закон, окончательно принятый лишь в 2018 году, уже тогда вызвал большое возмущение и много шума. Нетаньягу отстранил от министерских должностей Яира Лапида и Ципи Ливни (сегодня сложно уже представить себе такие сочетания в правительстве), высказавших свой протест закону. Нетаньягу в своей манере проехался по достижениям двух министров и назвал их действия против правительства попыткой “путча”.
Но другой, чуть менее заметной на тот момент причиной было голосование в предварительном чтении за “закон Исраэль хаЙом”. Во всяком случае, именно эту причину приведет в 2017 году сам Нетаньягу. Членам коалиции была дана свобода голоса по этому закону и в прямом эфире Нетаньягу окрестил это голосование не иначе, как “позор”.
Закон напрямую касался двух конкурировавших газет: Йедиот Ахаронот – многолетного монополиста и ветерана рынка печатной прессы в Израиле (которой также принадлежит сайт Ynet и журнал Калькалист) и основанной в 2007 году американским миллиардером Шелдоном Эдельсоном (близким к Нетаньягу) газеты Исраэль хаЙом.
Все дело в том, что газета Эдельсона, в отличие от конкурентов, распространялась бесплатно. Более того, цены на рекламу, что в данной модели должно было стать как бы главным источником дохода и окупаемости, были ниже рыночных (согласно данным издания עין השביעית). Газета была явно экономически не окупаемым мероприятием, в которую Эдельсон просто вливал большие деньги.
Кроме того, газета очевидным образом была направлена на поддержку лично премьер-министра Нетаньягу. Об этом в 2013 году выпустил расследование Равив Друкер в передаче ха-Макор המקור. Но и без расследования это был более или менее общепринятый взгляд. Газету в шутку называли Бибитон (сочетание сокращенного имени Нетаньягу и газеты на иврите – итон), остальные политики справа ее, мягко говоря, не жаловали и не считали газетой, представляющей правые взгляды, так как нередко она проезжалась по главным конкурентам Нетаньягу именно справа.
Бесплатное распространение 250 тысяч экземпляров газеты в день пошатнуло империю Йедиот Ахаронот и ее потомственного владельца Арнона “Нони” Мозеса, делавшего до тех пор на самой популярной газете страны большие деньги.
Считалось, что “закон Исраэль хаЙом”, запрещавший распространять газеты свыше определенного тиража бесплатно, был пролоббирован лично Мозесом. Мозес, всегда таинственно державшийся в тени, считался одним из самых влиятельных людей в стране. Про него ходили разные слухи, что он, подобно главе мафиозного клана, имел большую власть над политиками, и простыми действиями через свою газету мог или продвинуть чью-то карьеру или наоборот похоронить ее.
Уже знакомые нам из прошлой главы Йешуа и Алович чуть ли не дрожащими голосами говорили о Мозесе, о том, что его лучше не тревожить, и на своем кодовом языке называли Нетаньягу – “Гадоль миЙерушалаим” (Большой из Иерусалима), а Мозеса – “Гадоль миТель-Авив” (Большой из Тель-Авива). Все полагали, что Мозес и Нетаньягу – кровные враги, не переносившие друг друга с самого начала. Но ставки поднялись еще выше, когда Исраэль хаЙом покусился на империю Мозеса, в то время как Йедиот Ахаронот и Ynet и без того отнюдь не жалели Нетаньягу.
Арнон Мозесвладелец Йедиот Ахаронот
Шелдон Эдельсонвладелец Исраэль хаЙом
Ари Хароглава штаба премьер-министра
Нир Хефецпресс-секретарь семьи Нетаньягу
Ключевые фигуры в деле 2000
То, что закон, иницированный оппозицией, был поддержан в предварительном чтении, включая депутататов коалиции, казалось большим ударом и промежуточной победой Мозеса над Нетаньягу. Так думала примерно вся страна, кроме нескольких человек, знавших правду: что скрывается за показательным выступлением Нетаньягу, столь артистично оклеймившего своих коллег позорной меткой.
Все дело в том, что через короткое время после “позорного” голосования, Нетаньягу встретился за сигарой с самим Мозесом. Это была четвертая из шести встреч между двумя лишь за последнее время. Всего, на протяжении нескольких лет, двое встречались минимум 12 раз.
Об этих тайных встречах стало известно лишь в 2017 году, когда арестованные Ари Харо и Нир Хефец пошли на сделку с правосудием и предоставили железные улики.
Неясно почему, но близкие к Нетаньягу адвокаты, и в частности Давид Шимрон (известный также по делу о подлодках), посоветовали премьер-министру, то ли для страховки, то ли еще для чего, записать встречи с Мозесом. Задача легла на Ари Харо, в 2014 году – главу штаба премьер-министра.
Харо записал лишь две из многих встреч, но и этого оказалось более, чем достаточно, чтобы заглянуть в удивительный мир этих двух “кровных врагов”. На первой записанной (и четвертой из шести) двухчасовой встрече, перед тем как перейти к делу, Нетаньягу и Мозес довольно вальяжно и вполне в товарищеской манере обсуждают жизнь и политику, перемывая кости разным своим коллегам.
Но затем начинается разговор по делу. Нетаньягу заявляет, что закон Исраэль хаЙом на самом деле хорош, и обещает Мозесу провести его даже до выборов, через специальную комиссию в переходном правительстве. Мозес сомневается, что это возможно, но не начинает спорить. В ответ на это он обещает Нетаньягу, во-первых, сбалансировать его отображение в Йедиот Ахаронот и Ynet в преддверии выборов, во-вторых, предлагает самому Нетаньягу выбрать какого-то журналиста, которого Мозес возьмет к себе, и в-третьих, он берет на себя сразу “гарантийный” платеж, так сказать, жест доброй воли еще до официального старта сделки.
Мозес спрашивает, кто больше всего беспокоит Нетаньягу, на что тот отвечает – Нафтали Беннет, молодой и перспективный политик, глава правой религиозно-сионистской партии Байт Йегуди. Нетаньягу не хочет, чтобы тот получил слишком много мандатов на предстоящих выборах.
На следующую встречу, через неделю, Мозес гордо приходит с выполненным домашним заданием: абсолютно незначительная критическая статья в специализированном разделе Ynet про возглавляемое Беннетом министерство экономики превратилась в новость на главной странице с прямым упоминанием министра. Беннет в своем Facebook-посте реагирует драматически, говоря, что “Ynet пустила ему лживую пулю в лоб”.
Нетаньягу же на этой встрече неожиданно дает заднюю, начинает увиливать, отрицает, что просил что-либо связанное с Беннетом, но главное, сообщает Мозесу, что сейчас принять нужный тому закон не получится, и он обязательно сделает это где-то через полгода, уже после выборов. Разговор приобретает другой тон, и двое начинают снова осторожно намекать на возобновление “боевых действий”.
Впоследствии, это станет основной линией защиты Нетаньягу в деле 2000: что закон он никогда проводить не собирался, все было сделано лишь для вида, а записанные разговоры – это не что иное, как беседа опытного шантажиста Мозеса с жертвой – Биньямином Нетаньягу.
Но есть небольшая загвоздка. Во-первых, неясно почему жертва, даже записавшая уже то, как ее шантажируют, сразу же не обратилась с записью, скажем, к генпрокурору.
Во-вторых, как выяснилось, это была далеко не первая итерация и попытка прийти к регулирующему рынок соглашению. На первой встрече Мозес говорит несколько ключевых вещей. Во-первых, издатель газеты прямо обещает премьер-министру, что в его возможности входит сохранять власть Нетаньягу столько, сколько тот захочет. Во-вторых, Мозес верит, что это далеко не пустые слова, и ссылается на две предвыборные кампании, выигранные Нетаньягу.
В 96-м году после дебатов Натаньягу с Шимоном Пересом, Йедиот Ахаронот вышел с заголовком “Биби убедил больше”.
В качестве второго примера, Мозес приводит другую кампанию и недвусмысленно говорит: “У нас уже получилось неплохо в 2009”. И для того, чтобы понять, что же произошло в 2009, нам понадобится уже знакомый нам Нир Хефец.
До 2009 года Хефец – человек Мозеса. Он главный редактор выпуска выходного дня Йедиот – “7 дней” – главной “дойной коровы” Мозеса, приносящей ему больше всего денег. В 2009 году Хефец переходит на работу к Нетаньягу – рискованный шаг, который не все в окружении премьер-министра оценили, считая Хефеца кем-то вроде “троянского коня” из “вражеской империи”. Именно это подозрительное к нему отношение заставляет Хефеца принять, как окажется впоследствии, спасшее его решение – записывать большую часть телефонных разговоров.
Когда в 2017 году его арестуют по делу 4000 и обнаружат, что тот, в том числе, уничтожал улики в ходе той самой роковой встречи с Аловичами, Хефец пойдет на сделку с правосудием и предоставит полиции сотни записанных телефонных разговоров.
Из этих разговоров и свидетельств Хефеца мы и узнаем больше деталей о том, что происходило между Мозесом и Нетаньягу на протяжении многих лет. Еще работая у Мозеса, Хефец встречался с Нетаньягу в качестве посредника между двумя.
В 2009 году, в преддверии выборов, была заключена своеобразная сделка о “прекращении огня”: Мозес понижает градус критики Нетаньягу в газете, а тот убеждает Шелдона Эдельсона не выпускать бесплатные газеты выходного дня.
После выборов “огонь” возобновляется. Хефец, уже работающий на Нетаньягу, остается в роли посредника и пытается по инициативе Нетаньягу снова примирить их. Нетаньягу выдает Хефецу задание: выйти с Мозесом на связь и попытаться вернуть положение в “прежнее русло”. Мозес называет желаемую квоту по тиражу Исраэль хаЙом – Нетаньягу убеждает Эдельсона печатать именно столько, а не более.
Эти детали Хефец обсуждает по телефону с еще одним посредником – другом Эдельсона и Нетаньягу – Арноном Мильченом, о котором мы поговорим больше в следующей главе.
Со слов Мильчена, в какой-то момент Эдельсона стала раздражать переменчивость Нетаньягу в его играх с Мозесом: тот якобы то просил опустить тираж до 85 тысяч в день, то снова поднять его до 250, когда в Йедиот про семью Нетаньягу выходила какая-то очередная нелестная информация.
Эдельсон, со слов Мильчена, признав, что основал газету только “ради Биби”, стал устанавливать свои правила. Если Мозес ударяет по кому-то из семьи Нетаньягу – он хоть завтра завалит весь Израиль миллионом газет Исраэль хаЙом.
Вскоре, эти войны и их обсуждение стали вызывать у всех участников ощущение дурного незаконного привкуса. Эдельсон, со слов Мильчена, в шутку опасался, что из-за Нетаньягу и его трюков все они “будут сидеть в одной тюремной камере”. Хефец убедил Нетаньягу, что вся эта история начинает отдавать чем-то уголовным, и впервые озвучил идею специального закона, который бы разрешил распространять газеты бесплатно среди недели, но обязал бы продавать выпуски выходного дня. Со слов Хефеца, Нетаньягу очень загорелся этой идеей.
Поэтому закон 2014 года далеко не стал для Нетаньягу сюрпризом, и уж точно не мог быть “позором”, ведь сам Нетаньягу и его приближенные рассматривали возможность проведения подобного закона еще в 2010 году, а через пару недель после “позорного” голосования Нетаньягу уже сам за сигарами с Мозесом обещал, что проведет этот закон и без оппозиции.
Записи Хефеца, кроме солидных свидетельств по делам Нетаньягу и уникальной возможности окунуться в атмосферу ближайшего круга премьер-министра, раскрывают и довольно тревожные явления. Во-первых, грубое вмешательство и, главное, немалое влияние Сары и Яира Нетаньягу на порой ключевые решения в стране. Во-вторых, более близкое нашей теме – буквальное помешательство Биньямина Нетаньягу на теме СМИ.
По словам Хефеца, Нетаньягу всегда требовал, чтобы любые вопросы, связанные с отражением его семьи в СМИ, получали высший приоритет и сообщались ему в срочном порядке. А одна из самых абсурдных записей, обнародованных Гаем Пелегом на 12 канале, фиксирует самого Биньямина Нетаньягу инструктирующим Хефеца: в СМИ нужно обязательно сообщить, что их собака Кая попала в больницу и была прооперирована, а их сыновья Яир и Авнер по очереди дежурят и проводят с собакой ночи.
Больше записей Хефеца было обнародовано в серии документальных фильмов ха-Макор Равива Друкера на 13 канале: Секретные беседы Нетаньягу (2020: часть 1, часть 2), Государственный свидетель №1 (2022: часть 1, часть 2). Также Друкер опубликовал в 2019 году и беседы Нетаньягу с Мозесом.
Резюмируем. Премьер-министр и издатель крупнейшей (до определенных пор) в Израиле газеты на протяжении нескольких лет в тайне от всей страны пытались заключать сделки, воевали и грязно шантажировали друг друга, в очередной раз решая за граждан, как и какого качества и достоверности информацию им потреблять. Во все этом был также задействован американский миллиардер, который, судя по всему, создал свою газету в Израиле исключительно ради одного человека – премьер-министра.
Заметим сразу, что роль Йедиот Ахаронот и лично Нони Мозеса в этой истории ошеломляет не менее. Кроме методов работы премьер-министра, дело 2000 вскрыло также много лет известные лишь по слухам методы работы самого крупного и влиятельного газетного издательства страны, где по щелчку пальцев вся журналистская этика складывалась как карточный домик и все орудия направлялись на то, чтобы потопить или возвызисть ту или иную цель.
Стоит отметить, что после смерти Шелдона Эдельсона, его дела, включая газету Исраэль хаЙом, унаследовала жена – Мириям Эдельсон. С тех пор газета значительно изменила свой стиль и стала более похожа на газету правых взглядов, не стесняющуюся при этом критиковать Нетаньягу и действия его правительства.
Самое время задать нетривиальный вопрос. Что за сигары курил Нетаньягу на встречах с Мозесом, и что имел в виду Мозес, когда укалывал Арнона Милчена, говоря что от него мало толку, ведь он не умеет работать с журналистами.
Глава 6. Закрыть нельзя спасти. 10 канал и дело 1000.
Нетаньягу проиграл выборы и подал в отставку… На дворе 1999 год. На три года, до 2002, Нетаньягу покидает политику. Чем занимается экс-премьер-министр в это время? Подробности мы узнаем лишь какое-то время спустя. Но точно известно, что ему приходится впервые иметь дело с подозрениями в коррупции.
Спустя год после публикации расследования Йедиот Ахаронот в 1999 году, израильская полиция рекомендовала начать расследование против Нетаньягу и его жены по подозрению в незаконном присвоении 700 подарков и сомнительных финансовых схемах вокруг расходов резиденции премьер-министра. Оба пункта – на сумму в несколько сотен тысяч шекелей.
В реакциях Нетаньягу уже тогда рождается легенда о вечном, политически мотивированном преследовании. И уже тогда Нетаньягу, как он признается позднее, стал опасаться силы Нони Мозеса, публикация в газете которого чуть не стоила ему политической карьеры. Юрсоветник правительства и генеральный прокурор Эльяким Рубинштейн, однако, закроет дело за отсутствием достаточных улик для привлечения пары к уголовной ответственности.
В 2000 году происходит еще одно важное для нашей истории событие. Второе управление телерадиовещания публикует тендер на создание нового коммерческого канала, после удачного опыта с запуском 2-го канала несколькими годами ранее.
В 2002 году Нетаньягу официально возвращается в политику и становится сначала министром иностранных дел, а затем министром финансов. В том же году свое вещание стартует 10-й канал, ведущим журналистом-расследователем которого почти сразу становится Равив Друкер.
В 2009 году Нетаньягу возвращается в кресло премьер-министра, а 10-й канал запускает серию документальных расследований ха-Макор.
За год до того Нетаньягу не особо выбирал выражения в отношении действующего премьер-министра Эхуда Ольмерта, заявляя в интервью 2-му каналу, что “человек по горло погрязший в расследованиях, не имеет никакого морального права и общественного мандата принимать ключевые решения для страны, ведь нет никакой уверенности в том, что решения эти принимаются в национальных интересах, а не в интересах личного и политического выживания”.
Как говорится – aged well.
Тогда же, в 2008, Равив Друкер впервые опубликовал информацию о сомнительной недельной поездке четы Нетаньягу в разгар Второй ливанской войны в Лондон, стоимостью порядка 50 тысяч долларов, из которых 35 тысяч стоило проживание пары в роскошном отеле. Согласно Друкеру, мало того, что поездку главы оппозиции оплатили сторонние лица, вместе с ним также полетела его жена, хотя, согласно закону, Нетаньягу был обязан подать об этом запрос и получить разрешение в парламентской комиссии по этике.
Нетаньягу обвинил Друкера во лжи, добавив также по традиции, что это лишь очередное преследование журналистов в целях очернения его доброго имени, ведь он летал не просто так, а исключительно в интересах страны, ведь он якобы дал марафон интервью и донес позицию Израиля по ливанской войне. Кнессет провел свое расследование и подтвердил информацию Друкера о нарушении принятых норм. Как оказалось позднее, это была лишь легкая разминка перед тем, что произойдет дальше.
В 2011 году Друкер выпускает свое расследование под названием “Бибитурс” (видео, текст). Он покрывает период с 1999 по 2006 год, на протяжении которого Нетаньягу в роли частного лица, министра и лидера оппозиции совершает вместе со своей женой и детьми десятки крайне дорогостоящих поездок за счет целого клуба бизнесменов, коммерческих и некоммерческих организаций заграницей и в Израиле.
В качестве доказательств Друкер привел десятки оплаченных квитанций за роскошные отели, дорогостоящие авиабилеты, рестораны, личный транспорт, шоппинг, бьюти-процедуры, стирки и химчистки. Все это за счет бизнесменов из ряда стран, имеющих актуальные или потенциальные интересы в Израиле, или же просто заинтересованных в связях с бывшим и (потенциально) будущим премьер-министром.
Нетаньягу снова утверждал, что Друкер лжет и целенаправленно преследует его с целью опорочить имя.
Еще до публикации на руководство канала оказывалось сильное давление. Публикация, по словам Друкера, крайне не понравилась одному из владельцев и инвесторов канала, американскому миллиардеру Рональду Лаудеру, так как после нее его отношения с Нетаньягу якобы сильно охладились. В самом расследовании, среди многих прочих имен, упоминалось и имя другого владельца канала – израильского миллиардера и продюсера десятков голивудских фильмов – Арнона Мильчена.
Именно про Мильчена и Лаудера тремя годами позднее будет говорить с Нетаньягу владелец Йедиот Ахаронот Нони Мозес, как про тех, кто, в отличие от него, не умеют контролировать своих журналистов. В том же разговоре двое разговаривают о потенциальной возможности закрытия канала. Предположительно, именно расследование 2011 года зародило в Нетаньягу серьезную мысль, что с 10-м каналом необходимо что-то делать. Канал, как мы уже говорили, имел большие финансовые трудности и требовал постоянных денежных вливаний и реструктуризации долгов. Несколько лет судьба канала висела в воздухе и стала образным мячом, перекатываемым от регулятора (Второго управления телерадиовещания) к политикам и обратно.
По словам руководства канала, когда в том же 2011 канал снова стоял на пороге отзыва лицензии, Нетаньягу якобы предлагал каналу “жизнь” взамен на увольнение Друкера. Еще одним рычагом давления на канал стали судебные иски на миллионы шекелей. Работники канала и многие оппозиционные политики тогда обвиняли Нетаньягу в мстительности и намеренном желании привести канал к краху.
В реальном времени Нетаньягу, разумеется, все эти обвинения отрицал и заявлял, что вообще не вмешивается в отношения регулятора и канала. Обвинители выставлялись на смех, как помешанные на личности Нетаньягу и готовые обвинить его в чем угодно, ведь несколькими решениями правительства с 2009 по 2014 год канал в итоге, наоборот, был «спасен”. Этот спор мог остаться навсегда неразрешенным, если бы в 2018 году премьер-министр вдруг окончательно не развеял все сомнения и не заявил прямым текстом: “Я работал над закрытием 10 канала”.
Оставим за скобками очередной наивный вопрос, насколько это вообще нормально, что премьер-министр открыто и без всякого стыда заявляет, что работал над закрытием критикующего правительство канала. Зададимся другим вопросом: что случилось? Зачем было об этом говорить?
Дело в том, что в тот же день полиция после двух лет расследования порекомендовала генеральному прокурору привлечь премьер-министра к ответственности по делу 2000, которое мы уже разобрали, и делу 1000, в котором разберемся дальше. Заявление о попытке закрытия 10 канала стало главным аргументом Нетаньягу против обвинений по делу 1000. В чем же состояли обвинения и при чем здесь 10 канал?
Арнон Мильченизраильский миллиардер, голивудский продюссер
Джеймс Пакеравстралийский миллиардер
Адас Кляйнассистентка Мильчена и Пакера, занималась закупками
Ключевые фигуры в деле 1000
Выяснилось, что, пока Друкер с коллегами боролся за выживание своего канала и параллельно пытался добиться от генпрокурора расследования по делу Бибитурс*, отношения Нетаньягу с его друзьями-миллиардерами стали еще более откровенными и прямолинейными.
Примечание по словам Друкера, в полиции и в офисе госконтролера полагали, что есть все основания для более серьезного расследования, но генпрокурор Йегуда Вайнштейн решил не открывать дело и ограничиться проверкой госконтролера. Уже в ходе проверки был назначен новый госконтролер и уволен главный расследователь.
В конце 2012 года был готов черновик отчета, но процессы затягивались, и его публикация состоялась лишь в 2016(!) году, после того как в 2015 году Друкер сам опубликовал отрывки из него. Отчет подтверждал ряд находок Друкера и находил поведение Нетаньягу в 2003-2006 годах, как минимум, проблематичным. Не дав развернутых объяснений, новый генпрокурор Авихай Мандельблит окончательно закрыл это дело в 2017 году.
Оказалось, что Арнон Мильчен не только оплатил когда-то расходы нескольких поездок Нетаньягу и не только был посредником в треугольнике Мозеза-Нетаньягу-Эдельсона, но еще и на протяжении нескольких лет регулярно снабжал семью Нетаньягу по их же просьбам подарками: дорогостоящими сигарами, ящиками шампанского и другого алкоголя, украшениями, бутиковой одеждой и другими вещами, на сумму, достигающую от семиста тысяч до миллиона шекелей.
Мильчен также познакомил семью Нетаньягу с австралийским миллиардером Джеймсом Пакером, который с 2014 года принимал участие в этом “снабжении” и даже купил шикарную виллу по соседству с домом Нетаньягу в Кейсарии, в которой пара фактически жила и пользовалась услугами прислуги и повара, в отсутствие самого Пакера.
Но всего этого дела может и не было бы, если бы Пакер не купил также квартиру на берегу моря в Тель-Авиве, в которой регулярно останавливался Яир Нетаньягу после своих ночных загулов. Именно сообщения об этом, наряду с другой информацией, начали вызывать подозрения и навели полицейских, в конечном итоге, на след всех ключевых свидетелей по делу, раскрывших уже полную картину происходящего.
Признаемся честно, чем больше погружаешься именно в это дело и, особенно, в звучащие на суде свидетельства по нему, тем больше неприятных ощущений оно вызывает, словно читаешь дешевый бульварный роман или самый желтый таблоид. На это пытаются давить и сторонники Нетаньягу, будто вся страна копается в личной жизни и грязном белье одной семьи. Но есть один нюанс: речь идет не об участниках некого реалити-шоу, а о высшем должностном лице в стране, уже не первый раз за свою политическую карьеру получающем подарки против закона.
Кроме того, прокуратура также пытается доказать, что подарки эти случались не просто так. Что Нетаньягу старался продвигать интересы обоих бизнесменов: налоговые льготы, вопросы гражданства для Пакера, американской визы для Мильчена (на уровне госсекретаря США), продвижение бизнес-проекта Мильчена с индийским миллиардером и другие бонусы прямой линии с премьер-министром. Линия защиты состоит в отрицании этих мотивов и заявлении, что все подарки были сделаны на исключительно дружеской основе, без ожидания чего-то взамен, а все ответные бонусы если и продвигались, то не в личных, а в национальных интересах*.
* Линия защиты утверждает, что Нетаньягу пытался договориться о визе Мильчена, потому что он был важным помощником Моссада. В прошлом, как признался сам Мильчен в интервью на 2 канале в 2013 году, что в 60-х годах он шпионил в США в пользу израильской атомной программы. Из-за этого американцы оказались продлевать ему визу. Однако в последние годы все, в чем участвовал Мильчен и что хоть как-то было связано с внешней разведкой, были два несостоявшихся проекта: голливудский мастер-класс для Моссада по гриму и сериал про агентов Моссада.
И здесь мы возвращаемся к тезису Нетаньягу. Именно в этом контексте он говорит, что якобы действовал прямо против интересов Мильчена, ведь “работал над закрытием его канала” и тем самым как бы снижал стоимость активов Мильчена. Так ли это на самом деле?
Во-первых, Нир Хефец дал свою версию событий на допросе. Он сказал, что в 2014 году Нетаньягу все еще сильно сомневался, что делать с каналом, и испытывал больше давление и даже обвинения в слабости со стороны семьи: Сары и Яира. Можно этому верить или нет, но в записях разговора в тот же период с Нони Мозесом, мы уже от самого Нетяньягу могли услышать те самые сомнения.
Во-вторых, когда в том же 2014 году канал вызвался спасти от долгов бизнесмен левых взглядов Илан Шилоах, Нетаньягу тут же включился и уговорил миллиардера Лена Блаватника внести свое предложение и побить ставку Шилоаха, что в итоге и произошло. Предложение Шилоаха покрывало только долги и будущие обязательства канала, предложение Блаватника включало также и компенсации владельцам, среди которых был и Мильчен.
Надежды Нетаньягу, о которых на допросе он говорил прямым текстом, на то, что Блаватник “возьмет на себя национальную миссию” и полностью поменяет “этот ужасный канал”, не оправдались, хотя со временем некоторые изменения все же произошли и 13-й канал все же уже далеко не 10-й.
«10-й канал был продан [Блаватнику], потому что этот человек, который собирался купить канал — как там его зовут? Илан Шилоах — он ультралевый, он враг всего, во что я верю… Я видел опасность и понимал, что 10-й канал, каким бы плохим он ни был... станет еще хуже. ... Тогда я обратился к Блаватнику. Он сделал ставку и выиграл... Я сказал Лену: Нужно поменять этот ужасный канал. Это национальная миссия, даже если не получится заработать на нем деньги»
Но кроме того, действительно, вряд ли можно с уверенностью сказать, что Нетаньягу прямо-таки работал над “закрытием” или над “спасением” канала. Скорее, выгодной была тактика держать недружественный канал все время в подвешенном и зависимом состоянии. Ровно это же будет происходить и с тремя другими процессами, о которых мы говорили во второй главе: реформирование 1-го, разделение 2-го и слияние 13-го и 10-го каналов.
Во всех этих процессах Нетаньягу то давал зеленый свет, то отменял его и шел в абсолютно противоположном направлении. Например, Нетаньягу чуть не сорвал открытие корпорации КАН в самый последний момент. Или в какой-то момент пытался отыграть назад решение о разделении 2-го канала и предлагал, наоборот, слияние компаний Кешет и Решет (укрепление монополии) при условии, что контроль над каналом и его новостным отделом получит тот же Мильчен. Нетаньягу даже почти сорвал приобретение Блаватником 10-го канала, которое он сам и оркестрировал.
Наверное, мы так и не узнаем, был ли это банальный хаос в принятии решений или специальная тактика: не делать ничего конкретного, делать два шага вперед, один назад и три вправо, чтобы в удобный момент времени можно было сказать или что-то одно (“я спасал канал”), или прямо противоположное (“я закрывал канал”). Но сегодня мы уже знаем, что в эти ключевые годы, вплоть до 2017, над израильскими СМИ навис плотный “туман войны” с десятками разных тактик и решений, соединить точки между которыми в моменте могли лишь самые прозорливые. И фанатичным вдохновителем этой необъявленной революции был один человек – Биньямин Нетаньягу.
2024
Глава 7. Существует ли, и как работает “отравляющая машина”? Что происходит сегодня?
У Нетаньягу было еще много грандиозных планов по переделу израильских СМИ. Его голубой мечтой был проект “израильского Fox News”, под который он пытался привлечь мировых медиа-магнатов, вроде Руперта Мердока. Но публикация в 2017 году материалов тысячных дел, а затем и передача их в суд в 2019 году, похоронила многие планы. Нетаньягу, фактически, стало запрещено заниматься делами СМИ из-за потенциального конфликта интересов.
Перестал ли он это делать? Точно мы не знаем. Возможно, со временем всплывет еще какое-то дело, которое раскроет события с 2017 года по сегодняшний день, как когда-то записи Хефеца и множество других свидетелей раскрыли события, происходившие до. Хотя с тех пор ряды лишь уплотнились, и теперь в близкий круг вхожи только самые преданные люди, больше никаких “троянских коней”. Однако, не вдаваясь в спекуляции, мы можем попробовать проанализировать некоторые тренды и без железных улик, на базе того, что мы знаем.
Перестали ли волновать Биньямина Нетаньягу вопросы, связанные со СМИ? В это верится с большим трудом, учитывая тот портрет, который сложился из всех рассмотренных нами дел. Но тактика изменилась точно.
До 2023 года, во многом, пожалуй, из-за бесконечных выборов и смен правительств, мы не видели откровенно активных шагов на рынке СМИ, как в предыдущие годы. Но все это время развивался другой тренд – дискредитация и демонизация мейнстримных израильских СМИ, которые стали маркироваться фактически по умолчанию, левыми, продажными, даже анти-государственными, а все, что они производят – это якобы сплошной блеф и fake news, особенно, все, что направлено против премьер-министра. Не зря несколько лет назад зародилась присказка про то, что 12-й канал – это Аль-Джазира на иврите.
כל התקשורת העולמית, באמריקה, באירופה ובעולם הערבי, בכותרות ראשיות על הטיסה ההיסטורית בין ישראל לאבו דאבי. ערוץ אל ג׳זירה 12: עיסוק בלתי נגמר בהתפטרות של פקיד ובטיסה לאומן. pic.twitter.com/4uN7agQOUt
— Yair Netanyahu🇮🇱 (@YairNetanyahu) August 31, 2020
Стоит также осознавать, что за последнее десятилетие роль социальных сетей в нашей жизни выросла экспоненциально, в том числе, в привычках потребления информации. Есть много свидетельств (например, свидетельства все того же Хефеца) про то, что еще в 2015 году в офисе Нетаньягу стали создавать механизм, опирающийся на социальные сети и инфлюенсеров, дабы обходить традиционные СМИ и напрямую обращаться к электорату. Было создано множество неофициальных групп и страниц в фейсбуке, чатов в мессенджерах, аккаунтов в твиттере и других сетях.
Со временем, этот механизм работы, который противники Нетаньягу стали именовать “отравляющей машиной” (мехонат ха-рааль), значительно разросся и стал более автономным. Месседжи в этой сети работают в двух направлениях, поначалу они больше запускались инициативной группой, но сегодня большинство “новостных поводов” генерируются и разгоняются людьми уже самостоятельно. Один из создателей этого механизма – Топаз Лук даже признавался ранее, что уже не имеет контроля над тем, что было создано.
Через этот механизм дискредитации подвергаются все, кто выступает против Нетаньягу. Ярчайшим примером являются все те же тысячные дела. Ключевые свидетели со стороны обвинения по всем трем делам, как и сами работники прокуратуры подвергаются огромному давлению и личным атакам.
Все, кто в какой-то момент шел на сделку с правосудием и становился государственным свидетелем (как, например, Нир Хефец), по щелчку пальцев из “своих” людей превращались в “врагов нации”, лжецов и доносчиков. Похожая судьба постигла и тех, кто вообще дал этим делам ход – предыдущего юрсоветника правительства Авихая Мандельблита и начальника полиции Рони Альшейха. Хотя оба поначалу считались эталонными назначениями Нетаньягу. Мандельблит, например, до этого был секретарем правительства.
К тому же, кроме суда в юридическом смысле слова, ведется также не менее важный общественный процесс, и по вопросам, звучащим на заседаниях, порой кажется, что даже адвокаты Нетаньягу принимают в этом процессе участие. Быть может вам повезло, и информационный шум обходит вас стороной, но сколько раз вы слышали, что дела были сшиты, или что они разваливаются день ото дня все больше? И неважно, что количество прямых и косвенных улик, которые линия защиты даже не пытается отрицать, зашкаливает.
Сколько раз вы слышали, что все это, на самом деле, заговор с целью свергнуть власть Нетаньягу? И не важно, что для такой конспирации должны были сговориться сотни работников прокуратуры, полиции, суда и свидетелей. Но чем больше это повторять с большой уверенностью, тем более в людях начинают зарождаться сомнения, особенно у тех, кто не задается целью глубоко погрузиться в материалы этих дел самостоятельно.
Целые кампании по дискредитации касаются не только целых газет и каналов, или отдельных журналистов, или тех, кто замешан в судах над премьер-министром, но и в целом все, кто начинает ему доставлять проблемы и неприятности. За полтора года список на дискредитацию значительно пополнился именами вроде Шикмы Бреслер, Эхуда Барака, Аарона Барака, протестным движением как таковым.
Но война как нельзя лучше отражает работу зажившего своей жизнью механизма. Достаточно посмотреть, что начинают вдруг говорить про союзников и даже однопартийцев Нетаньягу (Арье Дери, Йоава Галанта), если те выражают недовольство политикой или представляют угрозу для коалиции. В этой системе критика Нетаньягу допускается уже только из более радикальных, а не центристских позиций. Абсолютным героем в этом отношении стал Итамар Бен Гвир. Быть может, это и имел в виду Топаз Лук, когда сказал, что вся эта машина вышла из под контроля.
Острием всего этого механизма стал 14-й канал. Часто какие-то месседжи или информация, порой даже абсолютно вычурные теории конспирации, появляются сначала в маленьких, маргинальных группах. Потом они доходят до групп и чатов побольше, включая даже депутатов Кнессета. И, наконец, когда какая-то идея звучит не просто от некого сомнительного юзера в сети, а в красивой тв-студии с претензией на серьезный уровень журналистики – это имеет уже совсем иное влияние.
И здесь на помощь приходит государство, создающее для провластных каналов по-настоящему тепличные регуляционные условия. Не стоит думать, что фокус сместился и с активных действий по отношению к остальным СМИ. Сегодня уже не все помнят, что в январе прошлого года, наряду с судебной реформой министр связи Шломо Каръи представил и свое видение для медиа-рынка. Одни из первых массовых протестов были посвящены именно этой теме. Относительно свежей целью стала государственная Корпорация израильского телерадиовещания КАН.
На волне 64-мандатной эйфории нового правительства Каръи не скрывал своих планов значительно сократить бюджеты, иницировать приватизацию или и вовсе закрыть КАН. Напомним, что именно депутаты Ликуда работали несколько лет над тем, чтобы старую и коррупционную структуру заменила новая, эффективно работающая госкорпорация. Все те же Кахлон и Эрдан стремились обеспечить ее независимость от политиков и коммерческих интересов с бюджетной автономией в очерченных государством рамках, именно для разнообразия, сбалансированности и новых, сильных игроков на рынке СМИ.
Но, как говорила Мири Регев еще в 2016 году: “Чего стоит эта корпорация, если мы не имеем над ней контроль”.
Когда коалиция поняла, что запихнуть сразу две радикальные реформы в одно бутылочное горлышко не выйдет, когда и одна-то проходит с большим трудом, Каръи уговорили отложить свои планы. Но сегодня, наученные горьким опытом, депутаты и министры коалиции внедрили новые тактики боя. Все прежние планы возвращаются в виде маленьких и постепенных шагов – не правительственных законопроектов, требующих рассмотрения юрсоветниками, а личных законотворческих инициатив разных депутатов далеко не первого эшелона.
Так, продление и расширение регуляционных подарков для 14-го канала прошло персональным законопроектом депутата Ликуда Ариэля Кальнера. Предложения подаются рядом не самых известных депутатов, а затем, словно по чистой случайности, подхватываются и поддерживаются профильными министрами.
На повестке есть еще несколько законопроектов на медиа-рынке. Один из них касается не конкретных игроков рынка, а самой регуляции. В первой главе мы говорили, что на рынке действуют сразу три крупных регуляторских органа со своими структурами. В планах – отменить их и создать единый орган.
Есть ли в этом здравое зерно? Есть. Можно было бы создать единую, более эффективную и по-настоящему независимую от политиков структуру, с упрощенной регуляцией и сокращенной бюрократией. Но, кажется, не в этом мотивация министра связи, так как в его планах ключевые назначения в этом новом едином органе отдаются министру связи, то есть — ему.
Существующая регуляция на рынке СМИ напоминает ситуацию с судебной системой. Идеальная ли она? Далеко нет. Есть ли что в ней менять и улучшать? Безусловно. Но снова же, не в выделении реальных проблем и попытке их решить (как еще даже во времена Кахлона и Эрдана) состоят реформы нынешнего правительства. А в попытке установить все больший контроль над этими системами, что позволит делать все, что заблагорассудится. Как говорится: רפורמת המשילות, реформа правления.
Но мы начинали с вопроса стоит ли за этим Нетаньягу. С момента объявления судебной реформы и до принятия закона об импичменте утверждалось, что Нетаньягу следует соглашению о конфликте интересов и не вмешивается в вопросы судебной системы. Потом же выяснилось, что за все это время “невмешательства” (менее трех месяцев) премьер-министр встретился с министром юстиции и автором реформы Яривом Левином 32 раза.
Значит ли это, что за реформами на рынке СМИ все еще стоит сам Нетаньягу, как это было до 2017 года? Возможно и нет. Быть может, как и в в случае с так называемой “отравляющей машиной”, уже и не нужно строго направлять ее в какое-то русло. Создана экосистема, в которой все автоматически направляется на одни и те же цели. Быть может, действия министра Каръи и вполне себе автономны, ведь, как говорится на иврите, руах хамефакед – дух командира – вполне понятен.
Возвращаясь к вопросу из первой главы – правы ли журналисты 13-го и других каналов, когда заявляют, что все это часть единой, необъявленной войны на истощение независимой журналистики, начатой некогда самим Нетаньягу? С сожалением констатируем, что слишком много фактов указывают на это.
Проиграна ли эта война? Нет. И во многом ее исход зависит и от нас – сознательных граждан, выбирающих знать, видеть и не молчать.
Эпилог
Независимые и свободные СМИ играют критическую роль в любом демократическом обществе. В первую очередь, они интерпретируют для нас реальность. Так формируются наша картина мира, мнения и впечатления о происходящем в нем.
Давайте проведем маленький эксперимент на одной теме, которая будоражит израильское общество уже почти месяц. Сде Тейман.
Какую информацию мы могли слышать из определенных каналов об этой теме? Что солдат арестовали за насилие над командиром роты Джебалия, насиловавшим и убивавшим израильтян 7 октября. Что арестованных якобы отпустили уже через день. И вообще это и другие дела строятся на показаниях отпущенных в Газу заключенных, которых лично обзванивала военная прокуратура. Вызывает непростые эмоции и для кого-то возможно даже звучит возмутительно.
А теперь давайте проверим, дошла ли до вас реальная, официальная информацию и опровержение фейков.
Во-первых, заключенный, над которым было совершенно насилие, никакой не командир роты Джебалия и в событиях 7 октября участия не принимал. Он действительно часть машины ХАМАСа, так как служил в ее полиции и был арестован уже во время боевых действий в Газе.
Только двоих из десяти подозреваемых отпустили на следующий день после задержания, остальные были отпущены под домашний арест только несколько дней назад, но это не означает, что им не будет предъявлено обвинение. Дело строилось на уликах и, в первую очередь, на медицинских показаниях.
История же про обзвон освобожденных заключенных не имеет никакого отношения к делу. Она связана с официальными запросами иностранных организаций и СМИ к военной прокуратуре о жестоком содержании заключенных. В своей проверке прокуратура попыталась связаться с десятью бывшими заключенными, но девять из них не ответили, а десятый отказался сотрудничать.
Панелисты 14-го канала любят обвинять мейнстримные израильские СМИ в буквально “инженерии сознания” (хандасат тодаа). Но именно фейки, поспешно выданная и непроверенная информация, которая удобно ложится в некую более широкую концепцию – это и есть “инженерия сознания”. Именно поэтому качественная информация любит терпение, время, подтверждение источников и уточнения от официальных лиц, а не моментальные выводы. Именно поэтому так важны стандарты качества в работе журналистов и каналов СМИ. Именно поэтому мы, как потребители, должны также подходить к восприятию информации и выбору источников аккуратно и осознанно.
Но кроме того, роль СМИ заключается в контроле, в наведении прожектора общественного внимания в самые темные и малодоступные углы. Орудием журналиста является критика. Критика государства, даже во время войны, это не что-то плохое, даже если ее неприятно и неудобно слышать. Даже если критика не оправдывается, она призвана контролировать действия власти и лишний раз следить за их чистотой, требуя ответов и подотчетности.
Есть ли обратная сторона у этой медали? Несомненно. В руках журналистов сосредоточена большая власть, которая также может использоваться не по назначению. Мы видели это в случае с Йедиот Ахаронот, где десятилетиями взращивался тот же политический фаворитизм, а журналистика превратилась в оружие для достижения целей, никак не связанных с общественным благом.
Страдает ли израильская журналистика от торговли с политиками и коррупционных схем. Мы лишний раз убедились в этом на примере тысячных дел. Изобрел ли Нетаньягу велосипед израильской коррупции? Нет, он лишь ловко оседлал его, настроил на свой лад, лихо на нем прокатился, научил кататься других и показал, что это нестрашно.
И опять же, мы не беремся за суд выносить решение о том, был ли во всех этих делах уголовный компонент, но не надо быть дипломированным юристом, чтобы даже при аккуратном взгляде на эти дела разглядеть в тоннах свидетельств и улик систематические превышения полномочий, конфликты интересов и грубое нарушение общественного доверия в попытке перекроить карту неугодных власти СМИ.
Нетаньягу часто любит говорить, что на протяжении всей его политической карьеры, все до единого – СМИ, полиция, прокуратура, суды – везде и во всем “ищут его”. Якобы на нем помешаны, везде он – первоначальная цель, и это уже дело техники – навести на него нужные стрелки.
Но правда нам лично видится в другом. Правда, что искать-то особо и не нужно. За что не возьмись, за какую нитку не потяни – она почти гарантировано приведет тебя к одному и тому же человеку.
