Уровень ненависти и агрессии антиизраильской риторики в мире после 7 октября шокировал и застал врасплох Израиль и всю еврейскую диаспору. Вместо всеобщей эмпатии и поддержки Израиль сразу же получил порцию впечатляющей враждебности, “виктимблейминга” и тотального непонимания с первых же дней войны, еще до начала активных военных действий в ответ.

Давайте разберемся на примере того, что прямо сейчас происходит в американских ВУЗах, в том, что не так со многими пропалестинскими демонстрациями после 7 октября, где заканчивается легитимная критика Израиля и начинается антисемитизм, и насколько опасно это явление.

Что произошло?

7 октября, кроме массовых на тот момент акций солидарности с Израилем, почти сразу поднялась и антиизраильская волна невиданных масштабов. Кто-то скажет неожиданно, кто-то – ожидаемо, но одним из эпицентров острых антиизраильских настроений стали престижные американские университеты.

Президент Колумбийского университета (Нью-Йорк) Минуш Шафик должна была отвечать на вопросы образовательной комиссии Палаты представителей США вместе со своими коллегами из Гарварда, университета Пенсильвании и Массачусетского технологического института еще в декабре 2023.

Тогда, на вопрос, является ли призыв к геноциду евреев нарушением правил университетов, ответы “зависит от контекста” и “если призыв переходит в действие” стал мировым мемом и одной из причин отставки Лиз Мэгилл из Пенсильвании и Клодин Гей из Гарварда.

Минуш Шафик не смогла участвовать в декабрьских слушаниях и дополнительное заседание состоялось лишь две недели назад, в середине апреля. Ответы, данные доктором Шафик, разожгли новую волну протестов в университете.

Меры же администрации университета в ответ на протесты, привлечение полиции и аресты протестующих студентов разнесли волну и по другим университетам в стране. 

Слушания представляли собой 3-часовой опрос президента и членов правления Колумбийского университета постоянными членами комиссии и рядом других членов Палаты представителей Конгресса США от обеих партий. Цель слушаний – установить, какие шаги администрация университета принимает для противодействия антисемитизму.

Стоит заметить, что сами слушания – не самая приятная и честная процедура для опрашиваемых, в ходе которой самые разные политики, не всегда знающие даже как правильно читаются некоторые термины или фамилии, задают крайне провокационные, нередко манипулятивно сформулированные вопросы, обрывают ответы на полуслове, а пресса же не брезгует использовать вырванные из контекста слова для заголовков. Тем не менее, это достаточно действенный инструмент высветить имеющиеся проблемы и призвать к ответу и отчетности общественные структуры и ключевые организации.

В марте сам университет выпустил отчет, признающий вспышку антисемитских инцидентов после 7 октября и предлагающий некоторые изменения в правилах университета, касающихся этой проблемы. Помимо того, какие существуют дисциплинарные меры в отношении несанкционированных демонстраций в университете, и того, как они применяются, комиссия сфокусировалась на двух, пожалуй, ключевых вопросах:

• какие лозунги в ходе демонстраций можно расценивать как антисемитские;
• как расценивать выражение солидарности с действиями террористических групп студентами и преподавателями университета.

Несмотря на то, что все опрашиваемые, в отличие от декабрьских слушаний, единогласно признали, что призывы к геноциду евреев противоречат правилам университета вне всякого контекста, то вокруг формулировок возникла дискуссия.

Например, скандально известная уже кричалка “From the river to the sea Palestine will be free” (от реки до моря Палестина будет свободной), по словам доктора Шафик, не всеми воспринимается как оскорбительная и обязательно призывающая к насилию в виде ликвидации еврейского государства между рекой Иордан и Средиземным морем.

Другим примером служат призывы к интифаде. Некоторые утверждают, что интифада имеет много значений, в том числе ненасильственные способы борьбы, однако для еврейских и особенно израильских студентов это слово неразрывно связано с терроризмом и насилием, направленным против еврейского населения Израиля.

Кроме того, в ходе слушаний звучали имена нескольких преподавателей, так или иначе выразивших поддержку действий ХАМАС после 7 октября.

Профессор Йосеф Массад иордано-палестинского происхождения, преподающий в университете уже несколько десятилетий опубликовал 8 октября статью, в которой высказал свое восхищение «инновационными подходами” сопротивления ХАМАС и фактом захвата израильских населенных пунктов. В своем заявлении Массад, однако, говорит, что его статья носит исключительно описательный и фактологический характер, а не дает оценку каким-либо действиям.

Приглашенный доктор Мохамед Абду в своем посте в Facebook 11 октября, критикуя исламистов за их радикальную позицию по вопросам ЛГБТК, тем не менее поддерживает пусть и насильственные, но необходимые действия “сопротивления” по «деколонизации” и даже выражает солидарность «до определенной степени» с ХАМАС, Хизбаллой и Исламским джихадом.

Президент Шафик уклончиво, но ответила, что против обоих преподавателей будут или уже были приняты меры. Проф. Массада якобы лишили позиции председателя академической комиссии университета по искусству и науке, хотя сам он заявил, что с ним никто бесед не проводил. Касательно же доктора Абду, Шафик заявила, что его приглашение отозвано и он более не будет преподавать в Колумбийском университете.

Именно эти ответы подняли бурю возмущения в левых академических кругах, обвинивших Шафик в том, что она поддалась давлению политиков, а самих политиков – в “новом маккартизме” (кампании агрессивного преследования коммунистических взглядов в США в 40-50 гг.) и наступлении на свободу мнений в академическом сообществе.

Это же, по всей видимости, послужило “горящей спичкой” и для студенческого протеста.

В чем проблема протестов?

Кроме технических деталей нарушения правил и регламентов университетов в вопросах проведения демонстраций, в нынешней волне протестов, как и во многих пропалестинских митингах с 7 октября, есть одна ключевая проблема.

Протестующие чаще всего не просто выступают за прекращение войны, или же критикуют Израиль за определенные действия, или высказывают солидарность с палестинцами и озвучивают призыв к созданию палестинского государства по приемлемой международно формуле “двух государств”, что было бы легитимным выражением позиции, с которой можно соглашаться или спорить.

Протесты же почти всегда содержат антисемитские лозунги и призывы, которые можно классифицировать в нескольких направлениях.

Нападки на евреев, не выражающих антиизраильскую позицию. Немало еврейских студентов жалуются, что или становятся жертвой нападок на них лично как на евреев, или же испытывают страх и непринятие в возникшей атмосфере и вынуждены лишний раз задумываться о выражении произраильских позиций и ношении визуальных символов отношения к еврейству, иудаизму или даже солидарности с израильскими заложниками.

Нередко за антиизраильскими позициями скрывается самая примитивная ненависть и предвзятость к еврейскому народу в целом, вера в стереотипы и различные теории заговора о еврейском всевластии, как о глобальном зле. Тем не менее, протестующие любят подчеркивать, что их протест носит лишь антисионистский характер, и приводят в качестве доказательства участие евреев в их акциях, например из организации Jewish Voices for Peace с активной антиизраильской позицией, что приводит нас ко второму пункту.

Делегитимация сионизма и государства Израиль как такового. Заявление о том, что государство Израиль в принципе не имеет права на существование является основополагающей предпосылкой как для большинства антиизраильских протестов, так и для палестинской пропаганды. Именно здесь происходит эта довольно поразительная встреча и мнимое единство целей радикальных исламистов и активистов крайне прогрессивных кругов.

Рассматривая природу палестино-израильских отношений сквозь призму моделей и терминов постколониальной теории: угнетателей и жертв, эксплуататоров и порабощенных, сильных и слабых – протестующие исходят из того, что государство Израиль, как якобы империалистичное, колониальное проявление, не имеет места в современном мире, а палестинский народ, как его якобы угнетенная жертва, нуждается в освобождении.

В этой парадигме история подлежит пересмотру и обширное международное признание Израиля не имеет значения; сионизм рассматривается как движение, изначально направленное в первую очередь на якобы вытеснение палестинцев с их земли и создание гегемонии над ними; а любое действие еврейского государства на протяжении истории и сегодня рассматривается как изначально нелегитимное, якобы продиктованное лишь мотивами дальнейшего угнетения или еще хуже – геноцида палестинцев. Это приводит нас к третьему пункту.

Призывы к насилию и выражение солидарности с террористическими группировками. В парадигме многих протестующих, если уж Израиль и сионизм – это нечто настолько отрицательное, то любые, даже самые радикальные и насильственные методы борьбы с ним хороши, а значит нет никаких противоречий в том, чтобы поддержать ХАМАС или даже заявить “мы все ХАМАС”, облачаться в символику террористических организаций (освободительных движений в глазах протестующих), призвать к глобальной интифаде, пожелать смерти сионизму и даже сионистам.

Несмотря на то, что протестующие пытаются прикрыться тем, что они не имеют ничего против евреев, антисемитизм  – понятие сложное и многогранное, к сожалению, не стоящее на месте. Согласно рабочему определению антисемитизма, разработанному Международным альянсом памяти Холокоста (International Holocaust Rememebrance Alliance – IHRA), принятому большинством западных стран и американских штатов в качестве ориентира, антисемитизм – это не только неприязнь к евреям как к индивидуумам, а среди прочего и “отрицание права еврейского народа на самоопределение, например, утверждение, что существование государства Израиль — это расистский проект.” Следовательно, антисионизм также приравнивается к антисемитизму.

Так что же, нельзя критиковать Израиль?

Многие люди с обеих сторон часто заблуждаются в ответе на этот вопрос.  Нет, далеко не любая критика Израиля – это проявление антисемитизма, и ошибочно думать так. Об этом в пояснениях к определению говорит и сам IHRA:

“Проявления могут быть также направлены против государства Израиль, воспринимаемого в качестве еврейского коллектива. Однако критику по отношению к Израилю, сходную с критикой по отношению к другим государствам, не следует считать антисемитизмом.”

Несмотря на тонкую грань, в действительности, проверка довольна проста: признает ли критикующая сторона право еврейского народа на самоопределение и соответственно право Израиля на существование?

Если критика касается какого-либо действия (или бездействия) Израиля, например, критика военных действий, или критика бездействия в отношении мирного процесса с требованием сдвинуть его с мертвой точки, или критика поселенческого движения и даже требование отойти к границам 67 года – это позиция, возможно крайне спорная, в отдельных случаях неуместная, но все же вполне легитимная позиция, признающая Израиль в тех или иных границах.

Если же в основе критики лежит убеждение, что Израиль в любых границах – нелегитимное государственное образование, которое должно рано или поздно прекратить свое существование, – это антисемитизм.

В таком случае, как расценивать призывы к бойкоту, деинвестированию и санкциям, определяющие политику организации BDS и требования нынешних студенческих протестов от администраций университетов?

Прим. протестующие нынешней волны требуют от университетов прекратить академическое сотрудничество с Израилем и деинвестировать средства инвестиционных фондов университетов из компаний, связанных с еврейским государством. В целом, речь идет о значительных суммах, например размер фонда Колумбийского университета достигает $14 миллиардов. Однако, если брать портфели университетских инвестиций во все компании, хоть как-то связанные с Израилем, в него, в том числе, попадут и американские техгиганты: Microsoft, Apple, Google, Amazon и др. Кроме того, не во всех университетах это вообще открытая информация. Большинство университетов сразу же отказывают студентам в требованиях, некоторые, однако, согласились выслушать конкретные предложения студентов в случае прекращения протестов (например, Университет Брауна). На данный момент маловероятно, что это приведет к реальным действиям.

Здесь применима все та же проверка. Если мотивация политического и экономического давления на Израиль – попытка побудить к отказу от какой-либо политики или проведению другой, а давление носит ограниченный и временный характер, то эти требования, какими бы спорными они ни были, мало чем отличаются от санкций в отношении других государств и их властей.

Если же цель давления – тотальная война на уничтожение Израиля на политическом и экономическом фронте, то такие устремления равнозначны  уничтожению любого другого государства на карте мира. Но если подобные требования прозвучат в сторону, скажем, Венесуэлы, Канады, Алжира или Индонезии – это будет абсурдно. В отношении же Израиля мы, к сожалению, вынуждены это прояснять.

Отдельный вопрос, почему именно Израиль становится магнитом, кажется, всего мирового внимания, обширных требований и двойных стандартов. Многие и в этом усматривают антисемитизм, однако стоит быть крайне острожным в искушении увидеть во всем проявления нетерпимости к евреям, дабы не размывать и не обесценивать это понятие, а держать его в четких, осязаемых для всех рамках.

Насколько все это опасно? И что с этим делать?

Любая фанатичная убежденность в чем-то – это опасно. Нежелание подвергать свои взгляды периодическому аудиту и здоровой доле сомнения, и наоборот, тенденция запирать двери своих убеждений на звуконепроницаемый для других голосов замок – это опасное явление для всех без исключения, и израильское общество страдает от этого не меньше.

Возвращаясь к университетским протестам, это, несомненно, сложный рубеж для еврейских и израильских студентов, и большая проверка для американской системы образования, правосудия и законотворчества.

Безусловно, удивляет степень агрессии и убежденности в риторике нынешнего поколения студентов, однако прежде, чем хвататься за голову, нужно учитывать несколько моментов.

Какими громкими не были бы протесты, сложно оценить их репрезентативность. Да, протесты вспыхнули почти по всей стране, однако стоит учитывать, что в год в США поступает порядка 20 миллионов студентов, следовательно, абсолютное большинство в этих протестах не участвует, и явление это все же далеко не массовое.

К тому же, сложно оценить серьезность мотивации участников этих протестов: для кого это действительно принцип и антиизраильская убежденность, а для кого солидарность (ведь волна поднялась во многом после действий полиции), дань моде или хорошая возможность прогулять учебу.

Все же, согласно ряду опросов, подобная крайняя риторика остается достаточно маргинальным явлением. Да, мнения в США разделились между симпатией израильтянам и палестинцам, но прямая поддержка ХАМАС и подобных им террористических группировок – действие далекое от популярности.

Несмотря на привычное идейное брожение в академической среде, политические элиты все еще настроены в очень большой степени произраильски. О смене поколений в политике и опасениях, что лидеры подобных протестов, носители агрессивных взглядов и риторики, обретут весомую политическую силу также говорят уже как минимум десятилетие. Но мейнстримная политика все еще крайне далека от подобных персонажей, хотя, в целом, тренд невежественного популизма и политики лозунгов со всех сторон нельзя недооценивать.

Тем не менее, нельзя не отметить, что дипломатические тучи для Израиля сгущаются, что во многом вызвано тяжелой, затяжной войной – крайне проигрышный рецепт для любой внешней политики Израиля, привлекающего и в спокойные времена слишком много внимания. Не умаляет это, однако, и абсолютно провальную дипломатию последних лет, отсутствие всякой стратегии и проактивных действий.

Читайте наш материал по теме Полгода войны. Где мы?

Очевидно, что необходим тотальный пересмотр методов работы над имиджем Израиля в мире. И очевидно, что популистские реакции, жалобные страдания, обиды и маркировка любых выпадов в сторону Израиля антисемитизмом – это так же далеко от грамотной и остроумной внешней политики, как мировая общественность от безусловной любви к еврейскому государству.