Стоит также осознавать, что за последнее десятилетие роль социальных сетей в нашей жизни выросла экспоненциально, в том числе, в привычках потребления информации. Есть много свидетельств (например, свидетельства все того же Хефеца) про то, что еще в 2015 году в офисе Нетаньягу стали создавать механизм, опирающийся на социальные сети и инфлюенсеров, дабы обходить традиционные СМИ и напрямую обращаться к электорату. Было создано множество неофициальных групп и страниц в фейсбуке, чатов в мессенджерах, аккаунтов в твиттере и других сетях.

Со временем, этот механизм работы, который противники Нетаньягу стали именовать “отравляющей машиной” (мехонат ха-рааль), значительно разросся и стал более автономным. Месседжи в этой сети работают в двух направлениях, поначалу они больше запускались инициативной группой, но сегодня большинство “новостных поводов” генерируются и разгоняются людьми уже самостоятельно. Один из создателей этого механизма – Топаз Лук даже признавался ранее, что уже не имеет контроля над тем, что было создано.

Через этот механизм дискредитации подвергаются все, кто выступает против Нетаньягу. Ярчайшим примером являются все те же тысячные дела.  Ключевые свидетели со стороны обвинения по всем трем делам, как и сами работники прокуратуры подвергаются огромному давлению и личным атакам.

Все, кто в какой-то момент шел на сделку с правосудием и становился государственным свидетелем (как, например, Нир Хефец), по щелчку пальцев из “своих” людей превращались в “врагов нации”, лжецов и доносчиков. Похожая судьба постигла и тех, кто вообще дал этим делам ход – предыдущего юрсоветника правительства Авихая Мандельблита и начальника полиции Рони Альшейха. Хотя оба поначалу считались эталонными назначениями Нетаньягу. Мандельблит, например, до этого был секретарем правительства.

К тому же, кроме суда в юридическом смысле слова, ведется также не менее важный общественный процесс, и по вопросам, звучащим на заседаниях, порой кажется, что даже адвокаты Нетаньягу принимают в этом процессе участие. Быть может вам повезло, и информационный шум обходит вас стороной, но сколько раз вы слышали, что дела были сшиты, или что они разваливаются день ото дня все больше? И неважно, что количество прямых и косвенных улик, которые линия защиты даже не пытается отрицать, зашкаливает.

Сколько раз вы слышали, что все это, на самом деле, заговор с целью свергнуть власть Нетаньягу? И не важно, что для такой конспирации должны были сговориться сотни работников прокуратуры, полиции, суда и свидетелей. Но чем больше это повторять с большой уверенностью, тем более в людях начинают зарождаться сомнения, особенно у тех, кто не задается целью глубоко погрузиться в материалы этих дел самостоятельно.

Целые кампании по дискредитации касаются не только целых газет и каналов, или отдельных журналистов, или тех, кто замешан в судах над премьер-министром, но и в целом все, кто начинает ему доставлять проблемы и неприятности. За полтора года список на дискредитацию значительно пополнился именами вроде Шикмы Бреслер, Эхуда Барака, Аарона Барака, протестным движением как таковым.

Но война как нельзя лучше отражает работу зажившего своей жизнью механизма. Достаточно посмотреть, что начинают вдруг говорить про союзников и даже однопартийцев Нетаньягу (Арье Дери, Йоава Галанта), если те выражают недовольство политикой или представляют угрозу для коалиции. В этой системе критика Нетаньягу допускается уже только из более радикальных, а не центристских позиций. Абсолютным героем в этом отношении стал Итамар Бен Гвир. Быть может, это и имел в виду Топаз Лук, когда сказал, что вся эта машина вышла из под контроля.

Острием всего этого механизма стал 14-й канал. Часто какие-то месседжи или информация, порой даже абсолютно вычурные теории конспирации, появляются сначала в маленьких, маргинальных группах. Потом они доходят до групп и чатов побольше, включая даже депутатов Кнессета. И, наконец, когда какая-то идея звучит не просто от некого сомнительного юзера в сети, а в красивой тв-студии с претензией на серьезный уровень журналистики – это имеет уже совсем иное влияние.

И здесь на помощь приходит государство, создающее для провластных каналов по-настоящему тепличные регуляционные условия. Не стоит думать, что фокус сместился и с активных действий по отношению к остальным СМИ. Сегодня уже не все помнят, что в январе прошлого года, наряду с судебной реформой министр связи Шломо Каръи представил и свое видение для медиа-рынка. Одни из первых массовых протестов были посвящены именно этой теме. Относительно свежей целью стала государственная Корпорация израильского телерадиовещания КАН.

На волне 64-мандатной эйфории нового правительства Каръи не скрывал своих планов значительно сократить бюджеты, иницировать приватизацию или и вовсе закрыть КАН. Напомним, что именно депутаты Ликуда работали несколько лет над тем, чтобы старую и коррупционную структуру заменила новая, эффективно работающая госкорпорация. Все те же Кахлон и Эрдан стремились обеспечить ее независимость от политиков и коммерческих интересов с бюджетной автономией в очерченных государством рамках, именно для разнообразия, сбалансированности и новых, сильных игроков на рынке СМИ.