Памяти Ора Йосефа Рана

Керен – подруга нашего проекта и наша коллега-журналист. Ее парень, 29-летний капитан Ор Йосеф Ран из поселка Гиват-Итамар, офицер спецназа «Дувдеван», был убит 7 октября в бою с террористами в кибуце Кфар-Аза. Керен рассказала, каким было 7 октября для нее, как она переживает утрату и с какими сложностями сталкиваются партнеры погибших солдат, которые не успели заключить брак.

7 октября

Как и все 7 октября, мы проснулись от звуков сирен, укрылись в бомбоубежище. Я начала работать. Я увидела первые видео с юга, террористов на фестивале, сразу показала их Ору. Он был в шоке и тут же начал готовиться, связался со своим командиром и сообщил, что он и его команда хотят отправиться на юг. Ор очень быстро собрался, я успела собрать ему с собой кофе и содовую. Мы очень быстро попрощались, даже не успели ничего сказать друг другу. Он только поцеловал меня и уехал. Это был последний раз, когда я его видела.

В 9:51 он позвонил и сказал, что они уже приехали на юг и готовы заходить. Он обещал беречь себя и сказал, что позвонит мне, когда сможет. Тогда я еще не знала, где именно он находился, но потом я узнала, что они собирались зайти в Кфар-Азу. Их решили отправить именно туда, потому что один из солдат «Дувдевана» жил там и сообщил, что срочно нужна помощь.

Их бой в Кфар-Азе длился около 5 часов. В это время я продолжала работать до 6 часов вечера. Все это время мы не говорили, я ему не писала, чтобы не отвлекать. В 8 вечера позвонила его мама и спросила, были ли мы на связи, потому что родителям он не отвечал. Я постаралась ее успокоить, говорила, что скорее всего там нет связи. Тогда я не знала, что все остальные члены семьи, кто в это время тоже был в армии на юге, отвечали на телефоны и были на связи.

Я отправила Ору сообщение, сказала, что я все время думаю о нем. Около 10 вечера я пошла спать, мне было неспокойно, но я пыталась себя успокоить. В час ночи я проснулась, сразу же проверила телефон – сообщений от Ора не было. Кажется, я даже пыталась дозвониться. Как вдруг по телевизору я услышала имя Ора. “Погиб в бою с террористами’’. Во весь экран показали его фотографию. Я почувствовала, как у меня перехватило дыхание, схватила телефон и засняла экран, чтобы удостовериться, что это правда происходит. Я позвонила маме Ора. Ее уже известили, и она сказала, что не знала, как об этом сообщить мне, ведь я была одна в Тель-Авиве, поэтому она позвонила моей семье. Мои родители уже были на пути в Тель-Авив, но не успели доехать прежде, чем это сообщили в новостях.

Такой он был человек

Ор был офицером, глава подразделения, которое он создал два года назад. Ор служил в Иудее и Самарии, почти каждый день ему приходилось выезжать на задания для борьбы с террористами. В тот день, 7 октября, он не должен был ехать на юг, но он, не раздумывая, принял такое решение, потому что понял, что людям срочно нужна помощь.

Сам Ор из Иудеи и Самарии, он вырос там, там детей растят с мыслью, что важно помогать людям, стране. Мне было очевидно, что он среди первых пойдет сражаться, когда будет нужно. Такой он человек. Я не верила, что с ним может что-то случиться: мне все говорили, что он лучший боец. В тот день просто не хватало сил, у них просто не было шансов против такого числа террористов. Но Ор успел спасти людей, спасти жизни.

Ор всегда был очень скромным и добросердечным. Он хороший друг нашей семьи — моей сестры и ее мужа. Мы были давно знакомы, я часто видела его дома у моей сестры. Моя сестра все пыталась убедить меня сходить с ним на первое свидание, ей было очевидно, что мы созданы друг для друга. Я сначала не хотела, но потом решила дать ему шанс, и с первых минут мы почувствовали, что это то самое.

Наше первое свидание длилось 12 часов. Мы встречались три месяца, три очень интенсивных месяца. Мы постоянно были на связи и при любой возможности старались встретиться. Это очень большая любовь. Его сослуживцы рассказали мне, что Ор собирался сделать мне предложение во время отпуска в январе. Я знаю, будь он жив, мы бы поженились и всю жизнь провели вместе.

Если бы было можно вернуть время назад, я бы задержала его в дверях… чтобы по-настоящему попрощаться. Но я бы его не останавливала. Даже если бы я ему сказала, что через 8 часов он умрет, защищая Израиль, он бы все равно пошел, его ничего бы не остановило. Такой уж он был человек.

Возвращение в Кфар-Азу

Я приехала в Кфар-Азу спустя примерно три месяца. К тому моменту мне уже удалось собрать информацию о том, что происходило, и я хотела увидеть место, где Ор сражался. Мне было очень тяжело, в том числе, увидеть разрушенный киббуц, который весь выглядел как поле боя. Вместе с мужем сестры я зажгла свечу в месте, где Ор был убит. Мне было важно оказаться в месте, где Ор сражался, где прошли последние секунды его жизни. Я хотел найти его телефон, но не смогла. Уже потом я поняла, что телефон сгорел в его джипе. Я пыталась представить, что Ор чувствовал в тот момент. Это очень непросто.

Права девушки погибшего солдата

Существует НКО ‘Оставил за собой девушку’ (הותיר אחריו חברה). Она работает уже около 20 лет, в Израиле это единственная в своем роде организация. Бюджет НКО получает от министерства обороны и пожертвований. Благодаря НКО партнер погибшего солдата получает психологическую помощь в течение всей жизни. Также в рамках помощи организации в течение года девушка погибшего может состоять в группе поддержки с пережившими аналогичный опыт.

НКО оказывает огромную помощь в процессе признания партнеру, который не состоял в браке с погибшим солдатом. По закону девушка погибшего нигде не числится и не имеет никакого статуса, она никому неизвестна. Даже когда армия сообщает о гибели солдата, она сообщает только семье, партнер не получает никакой информации. Я уже говорила, что о смерти Ора узнала в новостях. Вещи погибшего также отдают семье, и если я хочу взять что-то на память об Оре, например, его футболку, мне нужно просить у семьи, так как в глазах государства у меня нет никакого статуса.

После смерти партнер проходит процесс признания в министерстве обороны. Для этого нужны показания семьи, друзей, подтверждение, что пара жила вместе, например, в этом случае можно предъявить совместный договор аренды, или, если погибший собирался сделать предложение и осталось помолвочное кольцо.

Это непростой процесс: нужно предстать перед судом и предъявить доказательства. В этом процессе девушка погибшего зависит от многих факторов, других людей, непростых семейных отношений. В этом случае НКО очень помогает. Например, если погибший был из ЛГБТ-сообщества и не рассказал об этом своей семье, НКО находит способ помочь в процессе признания даже без показаний семьи погибшего.

Есть еще фактор, влияющий на отношения с семьей погибшего и процесс признания. После смерти военнослужащего есть возможность извлечь семя для оплодотворения. В некоторых случаях девушки погибших готовы забеременеть, но есть случаи, когда семья хочет рождения внуков после гибели сына, а девушка к этому не готова. Тогда родители погибшего ищут того, кто готов родить ребенка от их погибшего сына, и это накладывает отпечаток на отношения с девушкой и процесс ее признания.

Примечание ред. с начала войны семя было извлечено и заморожено у 39 погибших – 32 военных и 7 гражданских. Еще в трех случаях забор семени не удалось провести в необходимый срок. Армия утверждает, что каждую семью погибшего оповещают о такой возможности, но некоторые семьи уверяют, что им об этом не было сказано и они добивались проведения процедуры самостоятельно, что заняло слишком много времени. Законопроект об изъятии и замораживании спермы с целью дальнейшего рождения детей обсуждался комиссией Кнессета по вопросам здравоохранения. В случае принятия закона, процедура станет более упорядоченной.

До 7 октября в списках НКО числились около 500 партнеров погибших. С 7 октября эта цифра увеличилась на 250 человек и продолжает расти. Благодаря НКО за последние годы политика в отношении партнеров погибших улучшается, сейчас есть хотя бы процесс признания. Но еще многое предстоит сделать. Например, если подразделение Ора проводит мероприятие в его честь, они приглашают семью, но меня позвать не могут, хотя они знают меня. В этом нет никакой логики.

Полгода спустя

Первый месяц я не выходила из дома, все время только плакала. Сейчас я стала сильнее. Уже не жду, что он придет. Я чувствую его поддержку. Я продолжаю думать о нем каждую минуту. Я начинаю мириться с тем, что так будет всю жизнь. Сначала у меня было много злости на Вс-вышнего, но я рада, что мы были вместе, что Вс-вышний подарил ему радость и любовь в конце пути. Мне было бы очень грустно, если бы он ушел из жизни, не испытав таких чувств.

Я отодвигаю себя на второй план и понимаю, что это был путь Ора. В этом мире у него была миссия и он ее выполнил. Видимо, у меня тоже была какая-то миссия рядом с ним. Быть может, когда-то в будущем я и пойму, почему мне было суждено это пережить.