2023 в Израиле. Главные события года

Война очевидно разделила время на до и после. За последние почти уже три месяца прозошло столько событий, сколько иногда не умещает в себе целый год. И все же, что мы помним из жизни до 7 октября?

Давайте вместе вспомним главные события уходящего года в Израиле: какие темы волновали израильское общество, какие события обсуждались в теле- и радио-эфирах и каким нам запомнится 2023 год.

Новое правительство, судебная реформа и протесты

29 декабря 2022 года к присяге было приведено 37-е израильское правительство. Через несколько дней, 4 января, назначенный на пост министра юстиции Ярив Левин представил на пресс-конференции свою судебную реформу.

Тогда мы еще не подозревали, что реформа и все что с ней связано станет главной общественно-политической темой на протяжении 9 месяцев. Что в стране появится такое количество экспертов конституционного права. Что даже самых попрой аполитичных людей начнет волновать точный состав комиссии по выбору судей и кто будет выбран главой адвокатской коллегии. И что все это превратится в настоящую битву за демократию, и обе стороны будут считать, что именно они демократию спасают.

Но реформа почти сразу вызвала огромный общественный резонанс и породила волну еженедельных массовых анти-правительственных протестов, в основном на улице Каплан в Тель-Авиве, на перекрестке возле башен Азриэли. Позже мэр Тель-Авива даже переименует этот перекресток в Кикар аДемократия — площадь демократии.

Читайте подробный разбор реформы, ее предложений, голосов за и против.

Верховный суд запрещает Арье Дэри занимать пост министра

19 января случается первое в этом году столкновение Верховного суда и правительства. Выносится решение, согласно которому лидер партии ШАС Арье Дэри не может занимать должность министра.

Все дело в том, что годом ранее, за нарушение налогового законодательства в январе 2022 года, по внесудебной сделке, Арье Дэри признался в нарушениях, получил условный срок на 12 месяцев, обязался выплатить штраф, уволиться из Кнессета и покинуть политическую жизнь. За это прокуратура не добавила в обвинение так называемый «калон» – моральную дискредитацию обвиняемого, которая прямо запрещает человеку занимать должность министра или даже избираться в Кнессет. Но уже через месяц после этого Дэри открыто заявил, что процесс против него носил политический характер, а потому уходить из политики он не собирается и примет участие в выборах от своей партии.

Основной закон о правительстве запрещает осужденному человеку, с момента окончания срока которого не прошло 7 лет, быть депутатом или министром. Тем не менее, если срок был условный, депутат может избираться в парламент и раньше 7 лет, но министром при этом быть не может.

27 декабря коалиция приняла то что в СМИ так прямо и назовут Закон Дэри – поправку в основной закон о правительстве, уравнявшую условия для депутатов и министров. То есть позволившую назначить Дэри, срок которого был условным, министром.

Верховный суд обязал премьер-министра аннулировать назначение, так как Дэри нарушил условия сделки с правосудием и вернулся в политику, хотя обязался этого не делать. Дэри ушел в отставку, но коалиция на этом не сдалась и запланировала в рамках судебной реформы внести еще одну поправку, которая должна была ограничить возможность Верховного суда подвергать судебной критике назначения министров. Эта поправка была принята в марте только в первом чтении.

Летчики-резервисты ВВС выражают протест

К марту градус протестов значительно повысился. Представители разных профессий и секторов экономики составляли коллективные письма или просто активно участвовали в протестах. Общество спорило о том, влияет ли реформа и протесты против на нее на экономику, сферу высоких технологий, инвестиции и кредитный рейтинг Израиля.

Но больше всего споров вызвал протест летчиков-резервистов израильских ВВС.

5 марта они подписали коллективное письмо и некоторые из них предупредили, что, в случае дальнейшего продвижения реформы, они могут рассмотреть отказ от добровольной резервистской службы.

Заявление вызвало неоднозначную реакцию, много критики и призывов оставить армию и безопасность страны за политическими скобками.

Объясняя свой протест, летчики говорили о том, что реформа, на их взгляд способна ослабить систему правосудия и наделить политиков властью над судебной системой, а значит сделать их решения менее подотчетными. Работа же летчиков, поражающих цели, о которых они иногда ничего не знают, содержит в себе большие моральные дилеммы, что требует высочайшего доверия решениям военно-политического руководства страны.

Обращение Галанта, отстранение министра обороны, ответный протест и заморозка реформы

25 марта министр обороны Йоав Галант призвал премьер-министра и своих коллег по коалиции остановить продвижение судебной реформы, так как она вызывает слишком большой раскол в обществе, что в конечном итоге грозит снижением боеспособности армии, за которую он отвечает.

Вечером следующего дня Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньягу снял Галанта с должности, чем вызвал одну из самых мощных стихийных протестных акций в Тель-Авиве посреди недели.

После буквально протестного взрыва и всеобщей забастовки профсоюзов Нетаньягу нехотя отменил отстранение Галанта и объявил перерыв в продвижении судебной реформы, в течение которого делегации от коалиции и оппозиции должны были выработать консенсус при посредничестве президента Израиля.

Эскалация с Палестинским исламским джихадом, операция «Щит и стрела»

9 мая Израиль объявил об операции «Щит и стрела» в ответ на ракетный обстрел израильской территории террористами группировки «Палестинский исламский джихад».

За неделю до того в израильской тюрьме от голодовки скочался высокопоставленный член группировки Хадер Аднан, в ответ на что террористы обстреляли южные районы Израиля.

Ответным ударом израильские ВВС ликвидировали в секторе Газа троих террористов исламского джихада и так началась эскалация, которая продлилась до 13 мая. За 5 дней по территории Израилю было выпущено порядка 1500 ракет. В результате одного из прямых попаданий в жилое здание в Реховоте, погибла женщина 80 лет, 16 человек были ранены.

Это была первая серьезная эскалация после операции Шомер аХомот в 2021 году. В этот раз Израиль наносил удары только по целям «Исламского джихада», но не возложил ответственность за обстрелы с территории сектора Газа на ХАМАС, особо подчеркивая тот факт, что они не вступают в конфликт. Это еще раз укрепило военно-политическое руководство в их концепции о растущем прагматизме ХАМАС, якобы не заинтересованном в войнах.

Голосование за членов комиссию по выбору судей и провал переговоров по реформе

14 июня переговоры по судебной реформе между коалицией и оппозицией зашли в тупик после парламентского голосования за представителей в комиссию по выбору судей.

Никогда еще эта абсолютно формальная процедура не вызывала столько общественного внимания. До сих принятой практикой был выбор одного представителя от коалиции и одного от оппозиции. Это и поставили как условие для продолжения переговоров по реформе представители оппозиции за неделю до крайнего срока голосования.

Но как выяснилось в ходе переговоров по реформе, пункт о кардинальном изменении состава комиссии по выбору судей оказался для авторов реформы самым принципиальным. Несколько депутатов от коалиции в день голосования призвали нарушить принятую норму и избрать двух представителей от коалиции. Это вызвало очередной кризис в рядах правительства и усиленные консультации вплоть до начала голосования.

В коалиции приняли решение провалить голосование и не выбрать ни одного представителя, чтобы отсрочить весь этот процесс еще на месяц и выиграть время. Но 5 депутатов от коалиции пошли против этого решения и в итоге проголосовали за представителя от оппозиции Карин Эльхарар. Так как второй представитель выбран не был, голосование автоматически перенеслось на месяц, что нарушило условия оппозиции по переговорам и они были заморожены. Драматичный день в Кнессете закончился драматичными протестами.

Продвижение реформы, отмена принципа «разумности»

После провала переговоров между коалицией и оппозицией правительство продолжило продвижение реформa и приняли один из ее пунктов.

В третьем чтении была принята поправка в Основной закон о судебной системе, запрещающая суду использовать при вынесении поставновлений принцип “разумности”.

Что это такое? Административное право позволяет суду проверять, соответствуют ли решения и действия государственных органов и их служащих (в том числе правительства и министерств) закону, уполномочен ли орган принимать решения, нет ли конфликта интересов, не дискриминуруются ли права, а также, на основании пункта “разумности”, проверять, как принималось данное решение, какие соображения учитывались при его принятии и какому из них было отдано предпочтение. В случае когда суд полагал, что при принятии решения брались во внимание нерелеватные делу мотивы, или же какой-то важный фактор был не рассмотрен, проигнорирован или расценен как менее важный – решение могло было быть подвергнуто судебной критике и отменено. В некоторых редких случаях, когда в деле присутствовали другие нарушения, как например конфликт интересов, но это было труднодоказуемо, суд также мог прибегать к практике “неразумности”.

12 сентября Верховный суд собрался в полном составе из 15 судей, чтобы заслушать стороны в петиции об отмене принятой Кнессетом поправки. Окончательный вердикт должен быть вынесен до 12 января.

Читайте подробный разбор реформы, ее предложений, голосов за и против.

Открытие метро в Гуш Дане

Одно из ярких событий этого года, не связанное с реформой или войной, произошло 18 августа. Спустя 8 лет после начала строительства и множества переносов даты открытия были запущены первые поезда красной линии метро, соединяющей Бат-Ям и Петах-Тикву через Тель-Авив, Рамат-Ган и Бней-Брак.

7 октября

6 октября наступил последний праздник – Шмини Ацерет или Симхат Тора. Израиль готовился выйти из цикла осенних праздников месяца Тишрей и снова вернуться в реальность, думая что впереди финальная битва за судебную реформу. В эти дни Израиль также активно вспоминал события 50-летней давности. 6 октября 1973 года Израиль во время праздника Йом Кипур застало врасплох неожиданное нападение армий Египта и Сирии, что войдет в историю как Война судного дня.

7 октября мы проснулись уже в другой стране и все события 2023 года стали почти не релеватными. Нападение террористов ХАМАС с нечеловеческой жестокостью вне сомнений оставит самую большую травму в израильской памяти и именно этим в первую очередь запомнится 2023 год.

Возвращение первых заложников

Кроме зверского убийства более 1200 израильтян, террористы ХАМАС захватили в заложники 240 человек, от детей самого маленького возраста до пожилых и хронических больных людей.

С 7 октября сотни семей в Израиле борются за освобождение своих родных.

На протяжении недели с 24 ноября весь Израиль был прикован к экранам и следили в прямом эфире за освобождением первых заложников, женщин и детей.

Еще одна площадь в Тель-Авиве была переименована и стала прибежищем штаба семей похищенных израильтян. В заложниках все еще находятся более 100 израильтян.

Надеемся, что 2024 год начнется с хороших новостей!

Центр, который принимал заложников

Фото: Центр детской медицины Шнайдер

 

Месяц назад в Израиле узнали о первой сделке об обмене заложников на заключенных и временное прекращение огня. Тогда медицинские учреждения, которые должны были принимать освобожденных заложников, пришли в боевую готовность. Одним из таким учреждений, принимавших первых вернувшихся из заложников женщин и детей, стал Центр детской медицины Шнайдер в Петах-Тикве.

Доктор Эфрат Брон-Харлев – директор Центра Шнайдер, известная в Израиле врач-педиатр, специалист по интенсивной терапии. 18 декабря доктор Брон-Харлев дала большое интервью в рамках подкаста אחד ביום медиа-холдинга N12. Публикуем перевод на русский язык отрывков из этого интервью. Тем, кто понимает иврит, советуем также прослушать сам подкаст.

Эфрат Брон-Харлев

 

7 октября

7 октября мы буквально перевернули всю больницу, провели все необходимые подготовки, чтобы принимать большое количество пострадавших детей. Но к семи вечера мы вдруг осознали, что к нам почти никто не поступает, что лечить особо некого. Детей или чудом удалось спасти, или они были убиты, или их взяли в заложники. С тех пор я погрузилась в состояние одержимости темой похищенных детей. Практически с самого начала мы начали активную подготовку к приему этих детей, хотя и не знали, когда придет тот самый момент и придет ли вообще.

 

После 7 октября

Уже тогда мы начали думать, как это будет происходить 
и что будет важно вернувшимся семьям с физической 
и моральной точки зрения. И тогда нам стало очевидно, 
что это место ни в коем случае не должно напоминать больницу. Мы решили, что будем принимать их в нашем новом здании, которое было недавно отремонтировано и по стилю скорее напоминает отель. Но мы также зонировали и подготовили пространство таким образом, чтобы ничего не напоминало больницу, чтобы было светло, уютно и создавало много личного пространства и ощущения безопасности.

Ведь это то, чего на протяжении 50 дней у них не было. Общаясь с поступившими к нам семьями с детьми, я поняла одну вещь: за это время в них не осталось никакой веры ни во что – что кто-то интересуется ими, заботится, отвечает им теплом и любовью, дает право выбора. Это была самая тяжелая вещь которую мы услышали, но в то же время и самое приятное, что мы услышали – то, что все это они получили у нас. Нам удалось создать очень теплое место 
и физически, и морально.

 

Перед поступлением первых семей

За несколько дней до нам сказали быть наготове, ведь было непонятно, когда это реально произойдет, и каждый день мы были готовы принимать первых вернувшихся заложников. У нас была целая команда не только врачей, готовых оказать первую помощь в случае необходимости, но и медперсонала, психологов, социальных работников, диетологов, солдат. И каждый очень четко знал и понимал свою функцию в каждый момент времени. 
Мы осознавали, что не может быть ничего менее 100% результата, даже отклонения на один процент от того, 
что мы должны были дать в отношении приема и реабилитации заложников. Мы буквально проводили практические тренировки 
и репетиции с участием актеров.

Во время одной из таких репетиций, когда мы практиковали возвращение одного из подростков, женщина, игравшая его тетю, закричала при встрече: “я не верю, что я вижу тебя”, и все мы начали плакать, и это во время подготовки. Это встревожило меня, мы не знали, какой наша реакция будет в момент реальных встреч, и насколько мы вообще можем проявлять эмоции, можно ли вообще плакать или нет. Но подготовиться к этому было невозможно.

 

Тот самый момент

Настал тот самый день. Приземлился первый вертолет, выключил двигатель и наступила полная тишина. 
Затем из вертолета вышли первые семьи. Я подошла к ним, представилась, сказала, что мы делаем дальше. В тот момент 
и все три раза, что к нам приземлялся вертолет за эти дни, я ловила себя на одной и той же мысли, что поначалу все заложники выглядели абсолютно безжизненно, и все слова, 
что ты готовила и думала, что скажешь им, в этот самый момент казались совершенно неуместными. Странно было спрашивать у них “как дела?” или “в порядке ли вы?”. 
Они были страшно уставшие и поначалу в основном молчали, только в первый вечер одна из матерей спросила меня по дороге к отделению, можно ли ей принять душ.

И вот мы добрались до отделения, где их ждали их родные. Тот самый момент. Я практически щипала себя, чтобы убедиться, что это действительно происходит. В тот момент мне хотелось и исчезнуть оттуда, чтобы дать им пространство и не мешать, и в то же время нужно было находиться там, чтобы убедиться что они в порядке. Три раза я переживала этот невероятный момент.

 

Выбор и личное пространство

Мы давали им выбор и прислушивались к их желаниям во всем, даже в мелочах: хотят они доехать или дойти пешком, присесть, прилечь, постоять – главное выбор и чтобы они делали то, чего они сами хотят. Когда мы поняли, что срочная помощь не нужна, мы не стали сразу же проводить медосмотр, а дали им первый час для себя, побыть 
в своей личной комнате с родными.

Мы не знали, что ожидать дальше: захотят ли они говорить, идти на контакт или закроются в себе. Мы решили просто прислушиваться к ним. И многие стали говорить сразу. 
Было тяжело слышать от девочки 13 лет слова вроде “я думала, что только я была в заложниках, что вы не ищете меня, что у меня уже нет семьи, что вообще нет Израиля, 
и как же хорошо наконец быть тут”. Но также было очень радостно видеть, как постепенно возвращается жизнь. Вдруг ты видишь как возвращается чувство юмора, улыбки, смех, как маленькие дети начинают бегать и играть. И тогда ты понимаешь: вот они, они возвращаются.

Фото: Центр детской медицины Шнайдер

 

Особые пациенты

Нам не нужно было напоминать себе, что прошли эти люди и их дети. Начиная с того, что они часто спрашивали разрешения для всего: “можно ли посмотреть в окно?”, “можно ли открыть ящик?”, “можно ли выйти из комнаты?”. Или же когда была ракетная тревога в Петах-Тикве, и нам нужно было спуститься в защищенное пространство, на лестнице девочка 3-х лет спросила у своей мамы “мы что спускаемся в туннель?”.

Мы приветствовали то, что дети были собой и выражали свои эмоции, что моменты искренней детской радости могли сменяться вдруг злостью, криком и другими проявлениями чувств. В конце концов, дети содержались больше 50 дней 
в плохих гигиенических условиях, в голоде, им нужно было вести себя тихо и очень мало двигаться.

И в этом была наша задача – помочь им выйти из абсолютно неестественного для свободного человека состояния, и вернуться в свое тело, стать снова хоть немного собой.

На второй день, по их просьбе, мы привезли парикмахеров, мастеров маникюра, многие, даже маленькие девочки сделали себе гель-лак. И кажется, что это только деталь, но это намного больше. Это хоть какое-то возвращение в реальность, в которой они жили до 7 октября.

 

Огромная сила

В нашей работе мы каждый день сталкиваемся с героическими детьми, которые изо всех сил борются с раком, 
с заболеваниями сердца, и ты этим восхищаешься. Если это ты еще можешь как-то примерять на себя 
и представить ситуацию, что тебе, быть может, тоже придется бороться со сложной болезнью, и ты надеешься, что найдешь в себе силы.

Но представить себя на месте Хен Гольдштейн – мамы 
с тремя детьми в заложниках в Газе, когда ты знаешь, 
что твоего мужа и старшую дочь убили… Я спрашиваю себя, смогла бы я такое пережить и не могу ответить на этот вопрос. Когда ты думаешь о том, что прошли эти люди 
и их дети, ты думаешь какая же огромная сила, должно быть, содержится в них.

 

Для них ничего не закончилось

Мы предложили семьям оставаться у нас столько, сколько они захотят и посчитают нужным. Когда же они были готовы покинуть нас, расставание было непростым. Для нас это был очень значительный период и мы сказали им, что наши двери в любой момент открыты для них.

Для них же самих ничего не закончилось. Закончился только кошмар, в котором они находились. Но дальше им нужно жить и жить хорошо, насколько это возможно.

Сохранить память кибуцев

С начала войны работники израильского Управления древностей (Рашут ха-Атикот), ответственного за археологические раскопки и сохранение исторических памятников на территории Израиля, были вынуждены применить свои навыки в работе, которую было сложно себе 
даже представить.

Facebook רשות העתיקות

Десятки археологов вызвались применить свое уникальное умение работать со сложными ландшафтами и видеть то, что обычному глазу незаметно, в поиске останков людей в сгоревших домах кибуцев на юге Израиля.

Facebook רשות העתיקות

Однако недавно Управление древностей нашло еще одно важное применение своих практик, используемых для документации памятников древней культуры.

Фото: Youtube רשות העתיקות

Совместно с Министерством наследия 
и Управлением «Ткума» был запущен проект, призванный в точности задокументировать состояние кибуцев после нападения 7/10.

Управление «Ткума», отвечающее 
за восстановление поселений в приграничных районах стремится как можно скорее приступить к разбору завалов и восстановлению поселений.

Однако кибуцы в том виде, в котором они остались после 7/10, являются также местом массовых преступлений против человечности, память о которых должна быть сохранена.

Десятки высокотехнологичных камер, дронов и фотоаппартов воссоздают точную копию кибуцев в 3D-моделях.

Идея состоит в том, чтобы каждый мог “посетить” эти кибуцы виртуально, увидеть, что произошло, и узнать истории людей, ставших жертвами ужасного нападения.

Первые примеры моделей были показаны в сюжете Орена Аарони на канале כאן Кан 11.

Авторы проекта хотят покрыть всю приграничную территорию и зафиксировать в трехмерных моделях все места нападения, включая трассы и район музыкального фестиваля возле Рэим. Так можно будет увековечить память всех погибших в этот день.

“Мы не могли вообразить себе, что когда-либо будем заниматься такими вещами.
Те же самые технологии мы обычно используем, чтобы воссоздать 3D-модели памятников древней истории. Но сегодня мы здесь, чтобы задокументировать национальную память. Мы видим в этом проект национальной значимости”, – сказал глава отдела консервации Управления древностей Ами Шахар.

Шуджаия – место многих трагедий

Армия обороны Израиля ведет тяжелые бои в восточном районе города Газа Шуджаия (иногда его также называют Саджаия). На прошлой неделе оттуда пришло сразу две трагические новости.

13 декабря стало известно о гибели 
7 бойцов бригады Голани, 2 бойцов спасательного спецподразделения 669 
и одного солдата инженерных войск 
в тяжелом бою с террористами при 
зачистке одного из зданий района.

 

15 декабря появились новости о том, 
что три израильских заложника: Алон Шамриз, Йотам Хаим и Самер Талалка были ошибочно идентифицированы как террористы и застрелены израильскими солдатами. Оба инцидента расследуются.

Алон Шамриз, Йотам Хаим и Самер Талалка

 

К сожалению, название района Шуджаия давно знакомо израильтянам. И не только как одно из ближайших мест к израильской границе, откуда производились атаки ХАМАС и откуда, как говорят, можно буквально увидеть израильский кибуц Нахаль Оз.

Карта построенных туннелей ХАМАС
в 2014 году

 

Шуджаия также стала местом одних из самых болезненных эпизодов столкновений израильской армии с террористами ХАМАС.

В 2008 году, в ходе операции Оферет Йецука (Литой Свинец), силы израильской армии неверно идентифицировали бойцов Голани и открыли огонь, в результате чего 3 солдата погибли и 24 были ранены.

Обложка газеты Едиот Ахаронот с заголовком “Раны Шуджаии”

 

Однако один из самых травматичных эпизодов до сих пор произошел 
в 2014 году на подъездах к району Шуджаия. С него началась наземная операция Цук Эйтан (Нерушимая скала).

Один из бронетранспортеров 
с бойцами Голани оказался неисправен и заглох в пути. Пока солдаты выбирались из него, бронетранспортер был поражен противотанковой ракетой из соседнего дома.
7 солдат бригады Голани погибли.

В 2015 и 2018 году об этом инциденте в программе עובדה (Факт) на 12 канале вышли документальные фильмы לבד בסג’עייה (“Одни в Шуджаии”) и לנצח את סג’עייה (“Победить Шуджаию”).

Шестеро из семи погибших солдат

 

Тело одного из солдат, Орона Шауля, было украдено с места происшествия и до сих пор находится в руках террористов ХАМАС. С 2014 семьи украденных солдат (позже было также украдено тело Адара Гольдина) ведут борьбу за их возвращение. Их имена и фотографии включаются в списки Штаба семей заложников, организованного после 7 октября.

Адар Гольдин и Орон Шауль

 

С самого начала войны ХАМАС оказывает огромное психологическое давление на семьи похищенных, утверждая, что израильские военные действия становятся причиной смерти заложников. Сами заложники, вернувшиеся в рамках первой сделки, также высказывали опасения, что военные действия могут затронуть их родных и других заложников, оставшихся в Газе.

После трагичного инцидента, 
в пятницу 15 декабря, ХАМАС цинично включил погибших в распространяемые им ролики психологического террора. Штаб семей заложников усилил давление на военный кабинет. Глава штаба Ронен Цур сказал в интервью, что семьи ожидают от израильских властей инициирования переговоров о новой сделке и первого предложения.

Фото: המטה להחזרת החטופים והנעדרים

 

Однако пока что ХАМАС заявляет, что будет обсуждать сделку только при условии полного прекращения военных действий, 
что неприемлемо с точки зрения Израиля. 
И даже временное прекращение огня на данный момент при сильном международном давлении и очень сжатых сроках операции может поставить под угрозу дальнейшее ее проведение. В то же время, беспокойство семей, давление на правительство и растущий раскол в обществе по вопросу заложников играют 
на руку ХАМАС и только повышают цену, которую Израилю придется заплатить.

C начала войны израиль находится в очень непростом положении, где выбор дальнейших шагов крайне ограничен и имеет высокую цену. А трагедия 15 декабря только усугубила ситуацию, ударив по израильскому обществу еще больнее.

DAY AFTER. Почему нужно начать с радикальной реформы палестинкой системы образования?

Месяц назад мы опубликовали материал
о неоднозначной позиции палестинского народа и его политических лидеров на протяжении десятилетий к перспективам мирного процесса и сосуществования с Израилем.

Мы решили исследовать эту тему дальше 
и понять, что стоит за неоднократными провалами мирных соглашений и цифрами опросов общественного
мнения, показывающими, что палестинцы в большинстве своем все еще верят в вооруженную борьбу.

Для этого мы решили погрузиться в то, что аналитик JCPA (Jerusalem Center for Public Affairs) Пинхас Инбари называет в одной из своих статей по теме “визитной карточкой” любой политической сущности: школьную программу.

Ведь то, что ты стремишься передать будущим поколениям, зачастую характеризует тебя и твою политику намного лучше, чем выверенные высказывания на мирных саммитах. Особенно релевантно это для обществ, изначально строящихся на некой идеологической основе.

Нельзя сказать, что нас ждало тотальное удивление. Тема наличия подстрекательства к агрессии, анти-израильской риторики 
в палестинских школах так или иначе возникала в израильских СМИ на протяжении многих лет. Мелькали сюжеты заснятых пьес-постановок в школах и детских садах с участием порой совсем маленьких детей, где главным сюжетом было военное противостояние с израильскими солдатами и карикатурно изображенными евреями.

Однако до событий 7 октября мы, как и, пожалуй, большинство израильтян, кроме тех немногих, исследующих палестинскую систему образования на постоянной основе, зачастую хотели верить в преувеличенный масштаб проблемы.

Когда же мы погрузились в отчеты, масштаб нас поразил. Мы предполагали, что учебники истории, обществознания
и прочих социальных дисциплин наверняка будут отражать палестинские и в некоторой степени анти-израильские нарративы. Мы не ожидали увидеть любовь и понимание в сторону Израиля. Но мы были удивлены увидеть, что учебники почти по всем предметам для всех возрастов буквально пропитаны анти-израильскими мотивами, а “борьба с сионистским оккупантом” каким-то чудесным образом находит отражение и в математике, и в физике, и в химии, и в биологии.

Сложно говорить о каком-либо отношении к миру, если с ранних классов производится индоктринация идей насилия, святости “мученической смерти” и бессмысленности обыкновенной жизни.

Наивно говорить о формуле “двух государств”, когда второго государства просто не существует на карте, а детей с раннего возраста кормят надеждами, что когда-то этого несуществующего на картах государства не станет вовсе, и они смогут заселить всю территорию “Палестины”. Для этого лишь стоит продолжать войну, надо лишь пожертвовать собой и “щедро оросить землю своей кровью”.

Очевидно, что не все написанное 
в учебниках имеет прямое и безусловное влияние на ребенка. Можно вспомнить себя в школьном возрасте. Но для того, чтобы развились какие-то другие идеи, должна быть какая-то громко звучащая альтернатива.

А пока то, что мы видим в учебниках, вполне соотносится с тем, что мы видим в опросах, и что более печально – в реальной жизни, 
в виде терактов одиночек и пополняемых рядов террористических организаций.

Нас искренне удивило также то, как европейские отчеты, смотря на те же самые учебники и примеры из них, смогли прийти 
к совершенно другим выводам о допустимости подобных материалов.

Рассуждения о том, что джихад – понятие многогранное и не всегда значит жертвы 
и насилие, а учить биологию по столкновениям с армией – это продвинутые подходы образования с примерами из реальной жизни, звучат немного в стиле “context-dependent decision” университетов Лиги плюща.

Наверное, легко рассуждать о том, что это лишь отражение палестинской идентичности и надо это уважать, когда на основании этой идентичности убивают не тебя и даже не возле тебя, а “speech turns into conduct” лишь где-то за тысячи километров.

Когда палестинская идентичность перестанет заключаться лишь 
в ненависти к “сионистскому врагу”, которого нужно и можно победить, когда национальные герои будут оцениваться не на основании того, какой силы удар по израильтянам они нанесли, а общество сосредоточится на себе и перестанет растить поколения на ложных иллюзиях, что когда-то Израиль вдруг перестанет существовать, тогда, возможно, мы хотя бы немного приблизимся к миру.

А пока вопросы о том, почему конфликт до сих пор не решен, стоит направлять 
в первую очередь не по израильскому адресу.

Закон о смертной казни для террористов: за и против

В Израиле снова спорят о смертной казни для террористов. В свете событий 7 октября, сделки по обмену заложников и предстоящего суда над задержанными террористами, законопроект обсуждался на этой неделе на заседании параламентской комиссии.

Continue reading

Интервью с русскоязычным представителем пресс-службы Армии обороны Израиля

Как ведется поиск заложников? Как избежать их гибели во время операции армии в секторе Газа? Как ведется эвакуация мирного населения сектора Газа? Как бороться с фейками ХАМАС? Об этом в нашем интервью с русскоязычным представителем пресс-службы армии Израиля майором резерва Анной Уколов.

Continue reading